Федор Иванович Тютчев
5 декабря 2003 года ему исполнилось бы 200 лет.

Тютчев закончил отделение словесности Московского университета. Способности в области слова проснулись у Тютчева рано: его первые стихотворные опыты появились, когда ему было 10 лет, а в 15 лет он уже был избран сотрудником Общества любителей русской словесности.

Празднуя 200-летний юбилей замечательного русского поэта, мы не можем не отметить, что поэзия его принадлежит к лучшим созданиям русского поэтического гения.

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

Так А.С. Пушкин писал о предназначении поэта, определял основную тематику поэзии вообще. И Тютчев, пожалуй, один из немногих поэтов, буквально следовавших этой заповеди. Красота природы и звуки арфы, Музы - вот главное содержание его поэзии.

Тютчев родился в старинной дворянской семье, получил хорошее образование по-французски, а затем его воспитателем был поэт и переводчик С.Е. Раич, человек оригинальный, чистый, мечтательный. Имел он на своего воспитанника огромное влияние, утвердил его литературные вкусы, жизненную позицию.. Ученик был его гордостью; Раич и представил его Обществу любителей российской словесности. В 14 лет Тютчев поступил в МГУ и первый год посещал занятия вместе со своим наставником.

В 17 лет Тютчев сдал последний экзамен и получил кандидатскую степень. Перед ним открывалась блестящая карьера - но ему было все равно. В той же степени, в которой природа наделила его талантами, она наделила его ленью и полным отсутствием честолюбия. Он погрузился в светскую жизнь, а заботу о своем будущем предоставил родным. И в 1922 году его отправили в Петербург, служить в коллегии иностранных дел, а затем - в Мюнхен, в русскую миссию.

За границей Тютчев провел 22 года…Он пользовался необыкновенной популярностью, и сам страстно любил свет: за блеск и красивость, театральность, изящность и утонченность культуры. Но тщеславие обошло его стороной, он оставался прост, независим. Германия предоставила ему в подлиннике науку, философию. Он много читал, запоминая все великолепно, и потому блистал эрудицией, был потрясающим собеседником и все "находились под очарованием этого диковинного ума".

С такими способностями он мог бы занять высокое положение, значение в обществе. Но в основе его жизненной позиции лежал принцип смирения. Не христианский, но философский: осознание ограниченности человеческого ума и своей нравственной немощи, неспособности к усилию. Кроме напряженной жизни разума рядом протекала жизнь, которая была здесь и сейчас, с волнениями и страстями. Поэт не находил успокоения в мысли и гармонии в душе, поэтому старательно избегал одиночества, хотя "бессмертная пошлость людская" его тоже раздражала.

О, вещая душа моя,
О, сердце, полное тревоги,
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..

Поэтическое творчество тоже не давало удовлетворения: после нескольких минут вдохновения отголоски мыслей уже не казались ему верными. Этим и объясняется его пренебрежение к своим стихам и авторская скромность. Слово неспособно точно передать все богатство внутренней жизни; мысль изреченная есть ложь.

Тютчев был "европейцем" в полном смысле этого слова, по привычкам и вкусам, с духовными потребностями, воспитанными западной цивилизацией. Обе его жены были иностранками. Как в иноземной среде мог не исчезнуть, а наоборот, расти русский поэт?

Русская природа вовсе не обладала для него притягательной силой - он не мог больше двух недель выдержать в своем родовом поместье:

Ах нет! Не здесь, не этот край безлюдный
Был для души моей родимым краем;
Не здесь прошел, не здесь был величаем
Великий праздник молодости чудной!..

- писал он, посетив в 1846 году свое родное село Овстуг.

В 1822, когда Тютчев уезжал из России, русское национальное сознание спало крепким сном , умами владели принесенные с Запада идеи, учения, а Россия приносила в жертву Европе свои политические интересы, отказывала в поддержке грекам и сербам. Лишь в 20-е годы появляется протест - Хомяков и его братья- славянофилы раскапывают русскую народность и вытаскивают на постамент Россию православную, славянскую, восточную, и спорят с Чаадаевым, видевшем западноевропейский путь единственным идеалом для России. Тютчев вернулся из за границы в самый разгар их борьбы. Странно, но представитель европейского просвещения, он убежден в высшем мировом призвании русского народа, в великое политическое будущее России. Идя совершенно самостоятельным путем, он пришел к выводам, совершенно сходным с основными славянофильскими воззрениями, а в некоторых политических мнениях явился даже более крайним. Воспринимая сокровища западного знания, Тютчев осуждал Запад. Стихотворение "Море и утес" изображает Россию, ее твердыню, среди неистовых разъяренных волн западноевропейских народов, которые, вместе с всеобщим мятежом, были внезапно объяты и неистовою злобой на Россию. Ничто так не раздражало Тютчева, как хулы на Русь со стороны иностранцев.

Волн неистовых прибоем
Беспрерывно вал морской
С ревом, свистом, визгом, воем
Бьет в утес береговой…
Но спокойный и надменный,
Дурью волн не обуян
Неподвижный, неизменный,
Мирозданью современный,
Ты стоишь, наш великан!

В революциях, которых поэт предсказывал для Европы целый ряд, он видел создание нового культа, основанного на самообожествлении человеческого разума, на разрушении и насилии. Это свидетельство начала падения западного мира, В Европе он замечал оскудение духовного начала, отклонение от веры, материализм, которые приведут Европу к самоотрицанию, русский же народ сохраняет свою веру:

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа.
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный Исходил, благословляя… Но потом и запад преклонится перед Россией, которая - лучших будущих времен Глагол, и жизнь, и просвещенье.

В Германии, самостоятельно, обдумывал он славянский вопрос, посетив Прагу, Федор Иванович написал стихотворение "К Ганке", посвященное чешскому патриоту, стороннику сближения Чехии с Россией.

Вековать ли нам в разлуке?
Не пора ль очнуться нам
И подать друг другу руки,
Нашим братьям и друзьям?
Иноверец, иноземец
Нас раздвинул, разломил:
Тех обезъязычил немец,
Этих турок осрамил…
Вот среди сей ночи темной
Здесь, на Пражских высотах,
Доблий муж рукою скромной
Засветил маяк впотьмах.
О, какими вдруг лучами
Осветились все края!..
Обличилась перед нами
Вся Славянская земля!

В статье "Россия и Германия", написанной и напечатанной за границей, он называет Россию империей Востока, целым миром, единым в своем нравственном основании, более искренне-христианским, чем Запад, Только в патриотических стихах мало слышно внутренне раздвоение поэта, его тоска и ирония. Его политические убеждения относительно исторической будущности русского народа тверды, цельны - и поэтому только здесь доходит он до торжественных, почти героических звуков, в общем-то его поэзии не свойственных.

Стихи Тютчева искренни и необходимы, они отличаются непосредственностью, так как он был поэтом исключительно по призванию, но не по профессии, он не трудился над стихами, а создавал их невольно, не сочинял, а творил, записывал то, что приходило к нему во вдохновении. Поэтому поэзия его исключительно субъективна, она только выражает внутренний мир. Все стихи Тютчева необыкновенно мелодичны и грациозны. Но где Тютчев является совершенным мастером, это в изображении картин природы. Это не описания, а воспроизведение живого впечатления посредством метких, точных эпитетов, которые просты, как сама правда.

ПОЛДЕНЬ
Лениво дышит полдень мглистый,
Лениво катится река,
И в тверди пламенной и чистой
Лениво тают облака.

И всю природу, как туман,
Дремота жаркая объемлет,
И сам теперь великий Пан
В пещере нимф покойно дремлет.

ВЕСЕННЯЯ ГРОЗА
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит.
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный -
Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР
Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.

Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.

Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.

И сладкий трепет. Как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды.

ВЕЧЕР
Как тихо веет над долиной
Далекий колокольный звон,
Как шорох стаи журавлиной, -
И в шуме листьев замер он.

Как море вешнее в разливе,
Светлея, не колыхнет день, -
И торопливей, молчаливей
Ложится по долине тень

В небе тают облака,
И. лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное…

Час от часу жар сильней,
Тень ушла к немым дубровам
И с белеющих полей
Веет запахом медовым.

Чудный день! Пройдут века -
Так же будут, в вечном строе.
Течь и искриться река
И поля дышать на зное.

К.Б
Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило:
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло…

Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас, -

Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…

Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне, -
И вот - слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…

Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, -
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..

Как хорошо ты, о море ночное, -
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…

На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром…
Тусклым сияньем объятое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.

В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне я потерян стою -
О, как охотно бы в их обаяниье
Всю потопил бы я душу свою…

Тургенев заметил, что "язык Тютчева часто поражает смелостью и красотой своих оборотов". Это можно попытаться объяснить тем, что русская речь служила Тютчеву только для стихов, никогда для прозы, редко для разговоров, поэтому язык был целым и неискаженным употреблением. "Чистейшая поэзия - вот где!"- воскликнул Хомяков о творчестве Тютчева.

Другое важное отличие поэзии Тютчева - это неразлучный с поэзией элемент мысли. Форма не надевается на мысль, как перчатка, а лишь является преломлением мыслей, которые появляются на свет как поэтические представления:

Пошли, Господь, свою отраду,
Тому, кто в летний жар и зной,
Как бедный нищий мимо саду,
Бредет по жаркой мостовой.
Кто смотрит вскользь через ограду
На тень деревьев, злак долин,
На недоступную прохладу
Роскошных, светлых луговин.
Не для него гостеприимной
Деревья тенью разрослись;
Не для него, как облак дымный,
Фонтан на воздухе повис.
Лазурный грот, как из тумана,
Напрасно взор его манит,
И пыль росистая фонтана
Его главы не освежит.
Пошли, Господь, свою отраду,
Тому, кто жизненной тропой,
Как бедный нищий мимо саду,
Бредет по жаркой мостовой.

Здесь мысль стихотворения вся в слегка обозначенной аналогии этого образа нищего с жребием тружеников. Внешний объект мгновенно наполняется внутренним значением, которое дает ему душа поэта.

В нравственно-философских мотивах поэзии Тютчева слышна тоска, скорбная ирония.

Наш век
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует.
Он к свету рвется из ночной тени -
И. свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры…но о ней не просит.
Не скажет век с молитвой и слезой,
Как ни скорбит пред замкнутою дверью:
"Впусти меня! Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему безверью!.."

Талант Тютчева, по самому свойству своему, не обращен к толпе и не от нее ждет отзыва и одобрения; для того, чтобы вполне оценить его, надо самому читателю быть одаренным некоторой тонкостью понимания, некоторой гибкостью мысли, не оставшейся слишком долго праздной. Фиалка своим запахом не разит на двадцать шагов кругом; надо приблизиться к ней, чтобы почувствовать ее благовоние. Тютчев может сказать себе, что он создал речи, которым не суждено умереть, - а для истинного художника выше подобного сознания награды нет.. . И.С. Тургенев

Показеева Ел.