Правила происхождения Французских интеллектуалов
(или мечта Российских "интеллектуалов")

Известно, что каждый второй европейский интеллектуал -левый. Среди французских интеллектуалов - левый каждый первый. Так, во всяком случае, кажется на первый взгляд (на самом деле во Франции чрезвычайно сильна и традиция консервативной мысли, но как-то менее заметна - Сартра все же знают в мире куда лучше, чем правого идеолога Раймонда Арона). Недавно в москве появился спектакль, позволяющий понять, почему они (левые интеллектуалы) в изобилии водятся там и так редко встречаются здесь: на малой сцене РАМТа Александр Назаров поставил пьесу Жана-Люка Лагарса "Правила поведения в современном обществе" Это, кстати, первая постановка в России знаменитого француза.

Лагарс не только типичный интеллектуал, но и типичный представитель новой волны европейской драматургии со всеми вытекающими отсюда последствиями - маргинал и гомосексуалист, умерший несколько лет тому назад от СПИДа и по-настоящему прославившийся уже после смерти. Незадолго до смерти он написал самую известную свою пьесу "Далекая страна", действие которой разворачивается где-то на границе того и этого миров, но большая часть исполненных антибуржуазного пафоса опусов Лагарса решительно не похожа на этот предсмертный, пронзительный и лиричнейший текст.

"Правила поведения в современном обществе" - это, собственно, лекция. Некая молодая особа (в спектакле ее играет миловидная и способная Нелли Уварова) подробно и утомительно каталогизирует жизнь обычного француза (француженки) от рождения и до кончины. И выясняется, что все в этой жизни предопределено вплоть до самых мелочей. Совершенно точно известно, как должен быть одет юноша, явившийся на смотрины к родителям будущей жены. В какой момент невеста должна воскликнуть: "Ах!" Кто должен стать крестным для первенца, а кто крестной для второго ребенка. Как именно они должны заботиться о своем подопечном. Какой длины должна быть фата на немолодой невесте. С каким выражением лица надлежит стоять у аналоя. Сколько длится траур по супругу. Через сколько месяцев можно сменить черные одежды на темно-коричневые, темно-коричневые на темно-фиолетовые, те на какие-то еще. Скоро ли скорбящий(ая) может прийти на танцы (но пока не танцевать, а только смотреть на танцующих).

Человек в современном обществе, кажущемся таким свободным, на самом деле: а) тотально несвободен, б) не имеет права быть бедным (без денег тебе лучше вовсе не жениться, не рожать детей, не становиться крестным, ибо без денег практически ничего невозможно сделать по правилам). Лицемерие возведено в этом обществе в принцип. Тут все делается по разнарядке. Надо раз в неделю навещать родителей - будут навещать. Надо заботиться о крестниках - будут заботиться. Надо подарить на крестины сундук с подарками (подробно перечисляется, что в него следует положить) -подарят. Тут сам бог велел стать левым, послать к чертовой матери весь этот предсказуемо-скучный кафкианский мир. Нарушить правила. Записаться в исключения. Любой умный человек, живущий в стране, описанной Лагарсом (экзистенциальную составляющую его пьесы мы сейчас намеренно выносим за скобки) просто вынужден сделать это. Но мы живем в совершенно другой стране.

Все обычаи деревенской, купеческой, мещанской, дворянской, буржуазной или какой-то иной среды были в совдепии безвозвратно утрачены. И, видимо в ближайшее время уже не будут обретены. В плавильном котле постреволюционной жизни, где треть страны стала зэками, какая-то часть вертухаями, огромная часть изгоями, традиции отменили за ненадобностью. Кроме правового беспредела, бывает ведь и общественно-бытовой. Он все еще налицо. Конечно, и у нас есть любящие дети, скорбящие должным образом вдовы и заботливые крестные отцы, но это не разнарядка. Это скорее проявление искренних чувств. По разнарядке мы вообще никому ничего не должны. Какие еще, к чертовой бабушке, правила! Какая несвобода! Какие сундуки! Да мы тут все свободны, как негры в Африке. "Мимо тещиного дома я без шуток не хожу" - вот понятная всякому жителю России логика.

Не знаю, что испытывает при посещении пьесы Лагарса среднестатистический француз, я лично испытываю легкую зависть. В конце концов, никто не запрещает тебе любить жену, тещу, маму и крестную искренне. Но на тот случай, если любви нет, есть правила. Все-таки лицемерие лучше, чем предельный цинизм. А несвобода - чем хаос. Добропорядочный буржуа - чем свиное рыло, ни в грош не ставящее ни родственников, ни соседей. Жизнь, описанная Лагарсом, это не хорошая и не плохая жизнь. Это нормальная жизнь. И наличие бунтующих левых интеллектуалов (если их поголовье не достигает опасной для экологии страны численности) тоже нормально. Было бы против чего бунтовать!

М. Давыдова
17.11 2003 г. "Известия", № 210