К 250-летию МГУ: Академик Виталий Гинзбург
Полезное -- приятно!

Говорить о Московском университете я могу от имени выпускников трех поколений. Я окончил МГУ в 1938 году, а через два года там же защитил кандидатскую диссертацию. В начале 1960-х физфак окончила моя единственная дочь Ирина, в конце 1980-х -внучка Виктория. Что касается правнуков Григория и Елизаветы, то им сейчас только по четыре года, и я лишь надеюсь, что и они окончат МГУ.

Молодому человеку трудно объективно судить об окружающих. Уже спустя многие годы, повзрослев и сделав кое-что в науке, я мог по-настоящему оценить научный масштаб тех личностей, с которыми мне довелось встречаться на физфаке. Речь, прежде всего о Леониде Исааковиче Мандельштаме, создавшем прекрасную научную школу. Его лекции собирали весь факультет - от первокурсников до профессуры. К счастью, они изданы, и я до сих пор продолжаю восхищаться высочайшей научной культурой замечательного физика. На разных кафедрах работали и другие крупные ученые, но Мандельштам, если можно так выразиться, оплодотворил факультет своим талантом. Мне повезло: время учебы совпало с периодом подлинного расцвета физфака, который завершился с началом войны и вновь наступил только после смерти Сталина.

Гадости сталинизма, конечно, портили жизнь. Людей постарше угнетало постоянное чувство страха, и лишь легкомысленные юнцы вроде меня могли беззаботно упиваться учебой и научной работой, не особенно задумываясь о происходящем вокруг. Между тем я, например, знал, что одна из крупнейших фигур отечественной науки заведующий кафедрой теоретической физики Игорь Евгеньевич Тамм держит дома специальный мешок, приготовленный на случай возможного в любой момент ареста.

К слову, о Тамме. Многие годы он с семьей жил в помещении бывшей конюшни. Удобства, или, как сейчас говорят, санузел, - во дворе. Это, однако, не мешало поддерживать контакты и принимать у себя зарубежных коллег. Как минимум дважды у Тамма останавливался великий английский физик нобелевский лауреат Поль Дирак. Во время его второго визита Тамм начал извиняться за то, что условия проживания не изменились. Остроумный Дирак возразил: "Как же? Вот раньше лампочки в уборной не было, а теперь есть!"

Вспоминаю об этом не для того, чтобы призвать нынешнюю научную молодежь к бытовому аскетизму. Лампочка в известном месте должна быть, как должны быть у ученого и достойная зарплата, и нормальные условия для работы. Но главное - это ни с чем не сравнимое удовольствие, которое дают занятия наукой самому исследователю, и несомненная польза, которую эти занятия приносят стране и всему человечеству.

Поиск №2-3 (816-817). 21 января 2005 г.