НЕЗАБЫВАЕМЫЙ ГЕНИАЛЬНЫЙ УЧЕНЫЙ АКАДЕМИК С.А. ХРИСТИАНОВИЧ

    9 ноября 2008 года исполнилось сто лет со дня рождения выдающегося инженера, математика, механика XX века, академика С.А. Христиановича. Память о выдающемся ученом, педагоге, гражданине, жива и в официальных кругах и в сердцах людей, с которыми он соприкасался.
    Академика С.А. Христианович (в разговорах его имя сокращалось до инициалов – “САХ”, возможно сокращение пришло из ЦАГИ – «срединная аэродинамическая хорда», ниже будет использоваться данная аббревиатура) родился в обеспеченной семье, жившей в поместье недалеко от Орла. Получал до 10 лет домашнее образование, видимо неплохое, поскольку всю жизнь свободно владел французским языком.  Семья ушла с Деникиным. В Ростове все заболели тифом, выжил только осиротевший мальчик, ставший беспризорником. Страшно бедствовал несколько лет, пока не встретил, случайно, тетку и не познакомился на улице с профессором Д.И. Иловайским, покупавшим у него папиросы. Иловайский помог ему поступить в морской техникум в Ростове, затем помог перебраться в Петроград, поступить в школу и получить направление в Петроградский университет, куда САХ и поступил в 1925 г. на отделение антропологии географического факультета. К счастью, ему удалось поменяться с одним из студентов и перейти на физико-математический факультет. Учебу и дальнейшую работу САХ совмещал с преподаванием в различных техникумах, где посещал интересные занятия. В кулинарном техникуме он научился вкусно готовить и быстро мыть посуду. Высокая квалификация кулинара особенно пригодилась во время многочисленных экспедиций и путешествий, да и в обычной жизни не мешала.
    После окончания Университета САХ получил распределение в Государственный гидрологический институт (ГГИ), где вел расчеты подтопления территории при прорыве плотин и решал задачи фильтрации, одновременно преподавал в нескольких институтах. В ГГИ САХ сформировал свой математический стиль, основанный на блестящем владении методом характеристик и умении рационально преобразовывать определяющие уравнения (“В жизни понять – значит простить, в науке – упростить”, иногда говорил он). Летом САХ участвовал в экспедициях (объехал Сибирь и Среднюю Азию), зимой выполнял научную работу и читал лекции аспирантам Академии наук по математике и механике.
    САХ переехал в Москву вместе с Академией наук СССР в 1934 году и поступил в докторантуру Математического института им. Стеклова к своему однокашнику С.Л. Соболеву. В докторантуре он написал вместе с Б.Б. Дэвисоном и С.Г. Михлиным книгу “Некоторые новые вопросы механики сплошной среды”, посвященную применению метода характеристик к анализу распространения волн в каналах и реках, теории пластичности, нелинейной фильтрации грунтовых вод. По окончании докторантуры САХ защитил сразу две диссертации – на соискание степеней доктора технических и доктора физико-математических наук по работам в МИАН’е и в ГГИ.
    Одновременно САХ стал посещать семинары акад. С.А. Чаплыгина и через некоторое время перешел на основную работу в ЦАГИ. В это же время САХ вместе с С.Л. Соболевым, Н.Е. Кочиным и др. начал работу  по  созданию вуза нового типа (Статья в газете “Правда” “Нужна высшая политехническая школа”, 1938 г.), которая спустя много лет привела к созданию МФТИ и преобразованию Московского института боеприпасов в МИФИ.
    Чтобы выучить аэродинамику, САХ, совместно с Ф.И.Франклем и Р.Н.Алексеевой, написал учебник “Основы газовой динамики” (М., ЦАГИ, 1938), который стал настольным справочником для многих поколений аэродинамиков. Довольно быстро его назначили заместителем начальника ЦАГИ и руководителем лаборатории аэродинамики больших скоростей, которая постепенно объединила всех активно работающих ученых Института. Время было предвоенное и военное, люди и установки перемещались из Москвы в Казань и Сибирь, возвращались обратно. Но и в этой суете САХ с коллегами решил проблему стабилизации полета РС-13 и РС-31 (знаменитых “Катюш”), придумал простой способ запуска трансзвуковой трубы (всего лишь 5% составила площадь отверстий в перфорированных стенках, позволившая получить необходимый результат). Как показали последующие исследования, был выбран оптимальный процент и наилучшая форма отверстий – продольные каналы в стенках западных установок на некоторых режимах приводили к образованию паразитных вихрей в потоке. Одновременно САХ начал участвовать в работах по атомной проблеме, организовал вместе с А.Д. Надирадзе кафедру в МИФИ.
    Авиация, атомная физика, сопутствующих отрасли промышленности нуждались в подготовленных специалистах, главным образом инженерах-физиках, сочетающих математическую подготовленность и практическую дееспособность, которых было крайне мало. САХ настойчиво боролся за создание вузов нового типа, и после преодоления многих трудностей, в частности инерционности преподавательского состава, смог создать первый физико-технический факультет в стране. Постановление № 2538 о создании такого факультета в МГУ, подписанное И.В. Сталиным, вышло 25 ноября 1946 года. Деканом нового факультета, и одновременно первым проректором МГУ им. М.В.Ломоносова, был назначен акад. С.А. Христианович.
    В этой многотрудной должности САХ проработал до 18 марта 1949 года, когда был назначен исполняющим обязанности ректора физического института, организуемого на базе физико-технического факультета МГУ. Однако окончательно открыть физико-технический институт при необыкновенных усилиях САХ’а, П.Л. Капицы и ряда других ученых, удалось только в 1951 г. И это одновременно с работой Зам. Начальника ЦАГИ! И работой в Саратовской области по оптимизации газосборных сетей на месторождениях газа (1946 г.). САХ, совместно с М.Д. Миллионщиковым, рекомендовал использовать эжекторы для использования энергии газа из малодебитных скважин высокого давления для повышения отбора газа из высокодебитных скважин малого давления. Через много лет посетил месторождение и с удовольствием вспоминал: “Приехали на знакомое место, будки и коллекторы все проржавели, но все также успешно работают”. Одновременно развивал теорию гидроразрыва – одного из основных инструментов повышения дебита скважин.
    В 1952 САХ был вынужден покинуть ЦАГИ. По сути, работа Института уже была реорганизована под новые задачи, на смену гениальным первооткрывателям приходили ученые другого типа. По форме, САХ был обвинен в потере секретного документа – письма Сталину о необходимости создания крылатой низколетящей сверхзвуковой и гиперзвуковой ракеты (тема не потеряла свою актуальность и сегодня). СССР был окружен кольцом военных баз НАТО, а основные страны альянса – США и Канада были за пределами досягаемости авиации. С.П. Королев предлагал строить межконтинентальные ракеты. САХ совместно с М.В.Келдышем – крылатые. Было принято предложение С.П. Королева, однако идея САХ’а не была забыта. Дело с потерей письмо дошло до Сталина. Вождь вначале дал санкцию на арест. Затем спросил – “А кто автор письма?” Узнав, что сам потерявший, удивился: “А зачем ему у себя воровать? Мог бы еще раз написать. Пусть работает”. (Вскоре было установлено, что пропавшее письмо было использовано как заготовка при написании нового варианта обращения – тогда важные документы писались от руки в одном экземпляре).
    В 1953 году САХ был избран академиком-секретарем Технического отделения АН СССР,  принят на работу в Институт химической физики АН СССР, и в дополнение к старым задачам взялся за новые – расчеты подъема облака ядерного взрыва, ударных волн в воде и грунтах, определения параметров заряда по картине облака. Близкими задачами занимался еще Эйлер, рассчитывая скорость подъема сферического облака легкого газа и Дж. Тейлор в Англии, и Энрико Ферми в США. Но САХ первый сообразил, что нагретый шар быстро превращается во всплывающий тор, и создал адекватную математическую модель. В ее первой версии все константы среды брались для ламинарной атмосферы, согласие с опытом было хорошим. Позднее, совместно с учеником А.Т. Онуфриевым, развил теорию для турбулизованной атмосферы, но первый вариант, который вызывал раздражение у физиков и метеорологов, но высоко ценился практиками, ему нравился больше.
    Посмотрев фотографию взрыва на одном из американских морских полигонов, САХ “на глаз” определил тип и мощность заряда, что потом прекрасно подтвердилось результатами анализа радиоактивности дождя и снега, и послужило основой для сложных международных переговоров с нарушителями международных обязательств. В период с 1953 по 1961 год САХ принимал непосредственное участие в испытаниях и атомных, и водородных бомб. На Новой Земле мощность одного устройства оказалась больше расчетной, ветер изменил направление, и часть испытателей попала по радиоактивные осадки. Были приняты все возможные меры (включая рецепт кочегара из известной песни “…хороша от стронция”), в итоге – обошлось…
    В 1957 г., после возвращения из очередного испытания, САХ’у пришла мысль об уязвимости интеллектуального потенциала страны в случае бомбардировки Москвы. Вместе с  М.А. Лаврентьевым и  С.Л. Соболевым он написал письмо Н.С. Хрущеву, они добились приема и стимулировали выпуск Постановления ЦК КПСС о создании Сибирского отделения АН СССР и ряда институтов в Новосибирске. САХ стал директором- организатором Института теоретической и прикладной механики АН СССР, который ныне носит его имя. В нем, одновременно с созданием сверзвуковых и гиперзвуковых летательных аппаратов, разрабатывались высокоэффективные парогазовые энергетические установки по идеям САХ’а. На Западе сегодня они уже получили распространение, в России на тот момент еще не были созданы мощные газовые турбины. Сейчас ситуация меняется.
    В 1965 году у САХ’а обострился туберкулез, и он был вынужден уехать в Москву, где вначале стал научным руководителем ВНИИФТРИ, а затем, в 1972 г., перешел в Институт проблем механики  АН СССР, где работал до последних дней. Во ВНИИФТРИ ему удалось создать мощные отделы акустических и гидрофизических измерений, оказавших большую помощь военно-морскому флоту. В ИПМех АН ССР САХ решал проблему предотвращения внезапных выбросов угля (есть такая печальная статистика у шахтеров – одна жертва на миллион тонн угля в год. В СССР добывалось до 500 млн. т. угля в год!) и повышения нефтеотдачи сложных скважин.
    Вообще все проблемы, институты, лаборатории, к которым прикоснулась Рука Гения, оказались на редкость крепкоживущими. И ГГИ, и ЦАГИ, И ИТПМ им. С.А.Христиановича, и ВНИИФТРИ, и ИПМех РАН ныне успешно работают и выдают новые научные результаты, которые существенно помогут будущему развитию промышленности в РФ, а сегодня вызывают восхищение коллег за рубежом.
    Возможность общения с академиком С.А. Христиановичем у меня появилась в связи с поступлением на работу в 1967 г. во Всесоюзный научно-исследовательский институт физико-технических и радиотехнических измерений в поселке Менделеево Московской области (ВНИИФТРИ Госстандарта СССР) и не прерывалось до последних дней его жизни. Все это время сохранялся и стиль наших отношений, как личностных, так и служебных, который был определен академиком С.А. Христиановичем на самом раннем этапе нашего взаимодействия. Он привлекал мое внимание к принципиальным проблемам (в частности, стимулировал интерес к изучению стратифицированных течений в целом и внутренних волн в частности), принимал участие в организации экспериментальной лаборатории во ВНИИФРТИ и создании новой лаборатории в Институте проблем механики АН СССР, обсуждал постановки задач и полученные результаты.
    На просьбу войти в состав авторского коллектива отчета по теме или статьи в научный журнал несколько раз отвечал “Все свои статьи пишу я сам по теме, которой достаточно активно занимаюсь в данный момент или готовлюсь заниматься. К вашим вопросам обращаюсь только время от времени. Поэтому будет лучше, если Я останусь Вашим оппонентом”. И оставался все годы наших встреч. Вместе с д.ф.-м.н. Г.С.Голицыным и чл-корр. АН СССР А.С. Мониным САХ принял неформальное и формальное участие в качестве официального оппонента на защите моей кандидатской диссертации в 1973 г. а в 1981– и докторской (в том же составе).
    Несмотря на принятое решение, САХ принимал самое активное участие в обсуждении и решении многих сложных научных и практических вопросов, которыми приходилось заниматься лаборатории механики жидкостей. Его мнение было определяющим на постановочном этапе, когда правильный (или неправильный) выбор определял глубину и адекватность подхода. САХ внимательно следил за ходом научной работы, помогал и словом и делом публиковать научные результаты, стимулировал представление диссертаций.
   

С.А. Христианович читает лекцию слушателям Школы по гидрофизике (Солнечногорск, 1983 г.)

    
    Еще одним важным делом, на которое САХ не жалел времени и сил, была организация научных школ, конференций, семинаров, совещаний. Необходимым условием проведения научного мероприятия было его включение в соответствующий план Академии наук СССР или Госстандарта СССР. Процедура включения в план существенно облегчалась, если председателем Организационного комитета становился академик С.А. Христианович (хотя обсуждения на Бюро Отделения механики и машиностроения АН СССР, на которых мне доводилось присутствовать при обсуждении таких вопросов, были довольно острые). В такие периоды приходилось довольно часто встречаться с Сергеем Алексеевичем, говорить на разные темы во время совместных перемещений из одного пункта в другой.
     Реакция на происходящее в стране и науке у САХ’а была очень живая и всегда позитивная. Во всем он старался увидеть хорошее, избегал акцентировать внимание на грустном, которого хватало в периоды застоя или распада Советского Союза. Мышление САХ’а было образным, стиль высказываний – афористичным. В отличие от его ученика, Б.И. Заславского, мне не пришла в голову мысль записывать его афоризмы. Но некоторые из них, как и обстоятельства, при которых они были произнесены, врезались в память.
     Идею подготовки первой Школы по гидрофизике в Солнечногорске в 1983 г. САХ воспринял с энтузиазмом: “Обязательно поеду. У молодежи можно многому научиться. Каждый молотит свой веник, который давно подобрал, только молодежь чувствует запросы времени”. Позднее, в беседах, САХ замечал: “Старые ученые много знают, молодые – хорошо учат”, “Единственный способ не отстать от жизни – идти вперед за молодежью”.

Светлогорск, пред началом заседаний (слева направо – проф. Л.А. Островский (ИПФ АН), акад.С.А.Христианович, Ю.Д.Чашечкин, чл.-корр. АН К.Н.Федоров (ИО АН)

     Одновременно САХ предупредил, что с заседаний Школы будет несколько раз отлучаться по личным делам. В этот период он был занят лечением зубов, участвовал в сложном бракоразводном процессе, в котором мог лишиться многого: квартиры в башне МГУ (так и произошло), машины (“да они ее просто загубят, там некому водить”, характеризовал он родственников бывшей жены) и дачи, которая входила в число подаренных Правительством участникам спецработ по созданию и испытанию новых вооружений. В длительных совместных поездках на машине из Москвы в Солнечногорск затрагивались многие темы, в том числе обсуждались и причины семейных конфликтов и возможности выхода из них. Одно из обсуждений САХ заключил высказыванием “В науке понять – значит упростить, а в жизни – простить”.
    Научные доклады участников Школ САХ разделял на университетские (совершенные по форме, но часто без новых результатов), академические (содержащие принципы без иллюстрирующих примеров), прикладные (с частностями без обобщения) и интересные.
    Идею переноса Школы по гидрофизике из Подмосковья в Калининградскую область (Светлогорск) САХ воспринял с энтузиазмом: “Ученый обязан каждый год посещать новое место, где не никогда ранее не был, а в науке – менять область и метод исследований”. Сам САХ легко переходил от одной важной темы к другой, обладал уникальным талантом упрощения математического описания сложных процессов с сохранением уровня точности. В жизни он с удовольствием ездил в командировки, и в комфортные зарубежные и в суровые, на испытания в необжитые районы. Когда мы собрались работать в Карелии, в небольшом поселке Лахденпохья на Ладожском озере, САХ заметил: “Места суровые. Но мы чувствовали там себя прекрасно. Я с утра ходил километров пять, а молодой лейтенант Баррикад Вячеславович (позднее – директор Института генерал-лейтенант Б.В. Замышляев, член-корреспондент Российской академии наук) прыгал купаться. В не очень-то теплую воду, так градусов пять.…Выбирайте и Вы свой способ приспособления к меняющимся условиям жизни”.
    С особым интересом САХ слушал работы, содержащие новые подход или неожиданные результаты. Он загорался, вставал, начинал жестикулировать, искать аналогии и всячески подбадривал докладчика. После доклада замечал “Новый научный результат многие понимают, но редко признают как новый, и тем более, как результат”. Иногда, после горячих дискуссий, САХ тихо произносил “Несказанное слово – золото, особенно в научных обсуждениях”.
    Важное место в работах школ и конференций занимали вопросы приоритета. САХ им особого внимания не уделял: “Наука – это общение. Научная работа – творчество коллективное, после опубликования хорошей статьи всегда обнаруживается обиженный (обделенный)”. “Научные работы бывают верными или актуальными, но редко и теми, и другими”. “Статьи надо писать совместно, легче находить ошибки и их автора ”. “Ученый должен обязательно использовать длительный отпуск, чтобы думать и работать без помех”.
    Особое внимание САХ уделял экспериментальным исследованиям, всячески поддерживал планы создания новых установок, разработку новых методов, пропагандировал новые результаты, противоречившие сложившимся представлениям. САХ замечал: “Поскольку математиков учат делать все правильно, они совершают только принципиальные ошибки” и считал высшим научным достижением обработанную математически идею, которую удалось реализовать в опыте. Одна из его шуток после острой дискуссии была “Эксперимент всегда дает что-то новое, в самом крайнем случае, новые ошибки”.
    В оценке людей САХ всегда отмечал достижения, в жизни всегда искал положительные моменты. Он говорил: “Мысли бывают правильными, ошибочными и грустными. Одни надо реализовывать, другие – исправлять, а третьи – не допускать”. Сам он работал очень много, и думал, и вычислял, и писал, считая, что “Напряженная жизнь укрепляет здоровье и отвлекает от огорчений собственными ошибками”. К организации личной жизни относился достаточно ответственно, много ходил пешком летом и катался на лыжах зимой, плавал в реках и морях, делал продолжительную утреннюю гимнастику и скромно, но качественно, питался: “Здоровье надо беречь смолоду, чтобы дольше давать работу врачам и заботу женам”. Любил немного выпить, и в суровый период государственной борьбы с пьянством, когда выпивки на работе были категорически запрещены, говорил: “Если грешить, то как следует, что было за что покаяться”.
    В личном плане “Мужчина не должен легко относиться к своим обязанностям. Он должен много работать, зарабатывать много денег и все отдавать Женщине”. Сам он пользовался вниманием и любовью женщин и считал самым большим счастьем совместную жизнь с Татьяной Николаевной Аткарской, на которой женился в довольно зрелом возрасте.
    Особо следует отметить взгляд САХ’a на роль науки, ответственность ученых перед семьей, обществом и государством: “Ученый должен тонко чувствовать, когда частная задача вырастает в государственную проблему”. Сам САХ несколько раз обращался к руководству страны лично и совместно с другими учеными с предложениями, масштаб которых трудно оценить и сегодня. В их числе учреждение учебных заведений нового типа, таких как МФТИ и МИФИ; создание новых научных центров, способствовавшее развитию Сибири и Дальнего Востока; разработка новых вооружений и военной техники;, конструирование двухконтурного реактивного двигателя; строительство дамбы для защиты Ленинграда от наводнений; подготовка переброски вод рек в Каспийское и Аральское моря. Он считал, что “Политики стремятся осложнить жизнь человека, а ученые – сделать ее более комфортной и безопасной”.