ОНИ ЗАЩИТИЛИ МОСКВУ
К ГОДОВЩИНЕ РАЗГРОМА
НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ
ЗАХВАТЧИКОВ ПОД МОСКВОЙ
Дмитрий Фёдорович Лавриненко
(14 октября 1914 года — 18 декабря 1941 года)
Родился 14 октября 1914 года в станице Бесстрашная ныне Отрадненского района Краснодарского края в семье крестьянина. Русский. В 1931 году окончил школу крестьянской молодёжи в станице Вознесенской, затем учительские курсы в городе Армавир. Работал учителем в школе на хуторе Сладкий Армавирского района в 1931—1933 годах, статистиком главконторы совхоза в 1933—1934 годах, затем кассиром сберкассы в селе Новокубинское. В 1934 году пошёл в армию добровольцем, был направлен в кавалерию. В мае 1938 года окончил Ульяновское бронетанковое училище. Принимал участие в освободительном походе на Западную Украину и в Бессарабию. В начале Великой Отечественной войны служил в должности командира взвода 15-й танковой дивизии 16-го мехкорпуса, дислоцировавшегося в городе Станислав, на территории Украины. Принимал участие в Приграничном сражении, его танк был повреждён. В сентябре 1941 года прибыл во вновь формируемую 4-ю (с 11 ноября — 1-ю гвардейскую) танковую бригаду полковника Катукова. 6 октября во время боя в районе села Первый Воин танковая группа лейтенанта Лавриненко, состоявшая из четырех танков Т-34-76, атаковала немецкую колонну, уничтожив 15 танков противника, четыре из которых были на счету Лавриненко. К 11 октября Лавриненко уничтожил 7 танков.
С конца октября танковая бригада вела бои на Волоколамском направлении. 7 ноября около села Лысцево его группа из трёх танков Т-34 и трёх танков БТ-7 вступила в бой с 18 немецкими танками уничтожив 7 танков. Вскоре старший лейтенант Лавриненко провёл новый бой, уничтожив из засады немецкую танковую колонну вблизи шоссе идущего на Шишкино. Его танк в упор расстрелял с фланга колонну из 18 танков, уничтожив 6 из них. 19 ноября у деревни Гусенево во встречном бою он уничтожил ещё семь танков.
Последний бой Лавриненко провёл 18 декабря на подступах к Волоколамску, у села Горюны. Атаковав прорвавшегося через наши позиции противника, он уничтожил свой 52-й немецкий танк. Уже после боя, старший лейтенант Дмитрий Фёдорович Лавриненко был убит осколком мины. Похоронен на месте боя, около шоссе, между сёлами Покровским и Горюнами. Позднее перезахоронен в братской могиле в деревне Деньково, Волоколамского района Московской области.
За два с половиной месяца боев он принял участие в 28 схватках и уничтожил 52 танка, став самым результативным танкистом в Красной Армии за всю Великую Отечественную войну. Был трижды подбит. 22 декабря 1941 г. был награждён орденом Ленина. Приказом 1-й гвардейской танковой бригады 073 от 7 мая 1943 года зачислен посмертно в списки личного состава частей и подразделений бригады.
После войны известные военачальники маршал Катуков, генерал армии Лелюшенко добивались награждения Лавриненко. Указом Президента СССР от 5 мая 1990 года за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Лавриненко Дмитрию Фёдоровичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
(С материалами о подвигах Лавриненко можно ознакомится в подмосковном музее «История танка Т-34». Гл. редактор).
Танки Т-34 на параде 7 ноября 1941. Москва, Красная площадь.
Наградной лист лейтенанта Г. М. Волнянского
Не ранее 31 октября 1941 г.
Достоин награды: орденом Ленина.
1. Фамилия, имя отчество - Волнянский Григорий Матвеевич.
2. Должность - зам. командира батареи.
3. Воинское звание - лейтенант.
4. Год рождения - 1921.
5. Партийность - член ВЛКСМ.
6. Образование - среднее.
7. Национальность - украинец.
8. Соцположение - военнослужащий.
9. Награждался ли ранее - нет.
10. Краткое описание боевого подвига:
Погиб смертью героя при борьбе с германским фашизмом 30 октября 1941 г. в 8 час. 50 мин.
Под руководством бесстрашного, молодого, преданного делу партии Ленина командира батарея утром 30 октября встретила огнем колонну вражеских танков в количестве до 40 машин, которая двигалась по Орловскому шоссе к Туле. Благодаря умению и мужеству, презрению к смерти и героизму лейтенанта Волнянского ни один танк в город не прошел. Двумя 85- мм орудиями прямой наводкой в упор разбито 14 танков противника. Остальные рассеяны и повернули обратно.
Командир полка майор Бондаренко
Комиссар полка батальонный комиссар Морозкин
Архив МО СССР, ф. 732 ЗАП ПВО, оп. 193543, д. 6, л. 132. Подлинник
Зоя Космодемьянская
Русскую героиню той великой войны.
Когда - то на танковой стали, верность стране родной
Храня, танкисты писали: «За Зою», идя на бой.
…Чего же она совершила, чего добилась она?
Себя стране посвятила, когда позвала страна.
Когда бедою-ненастьем пришел 41-й год,
Слова ее были: «Счастье… за свой умереть народ!»
Когда под ногти вонзали ей иглы и тело жгли,
Когда босиком выгоняли на снег и на смерть вели,
Она ни в чем не призналась, она врагу не сдалась,
Стерпела все, не сломалась и гордо встретила казнь.
…
И в забытье выталкивая светлое имя твое,
Снова тебя пытает нынешнее ворье,
И вслед за казнью петлею и казнью клеветой
Казнью забвенья травят образ нетленный твой.
Но снова честных и стойких на подвиг Зоя зовет:
«Боритесь, не бойтесь, всех не перевешают, -
Победа придет!..»
А. Харчиков
ИОСИФ РОДИОНОВИЧ АПАНАСЕНКО
«Сибирские дивизии» сыграли огромную роль в битве под Москвой. О том, как они формировались, рассказывает бывший сотрудник военной разведки СССР, а ныне известный писатель предатель Родины В.Резун (Суворов)
Иосиф Родионович Апанасенко из самого верхнего этажа первоконников. Когда Буденный командовал корпусом, Апанасенко у него был командиром дивизии, то есть стоял всего на ступень ниже. Его фотография – в «Советской военной энциклопедии» (Т. 1. С. 216). Это лицо, скорее морда, свирепого пещерного человека. (Посмотрите на фотографии Иосифа Родионовича. Простите Резуну эту ложь и резкость – он просто враг России, и не может сдержаться: ведь если бы не Иосиф Родионович Апанасенко, фашисты взяли бы Москву. Далее в тексте мои выделения. Примечание Гл. редактора).
О генерале армии Апанасенко лучше всех рассказал генерал-майор Петр Григорьевич Григоренко в своей книге «В подполье можно встретить только крыс» (Нью-Йорк, 1981). Перед войной подполковник Григоренко был офицером Оперативного управления штаба Дальневосточного фронта. Оперативное управление – самое важное подразделение штаба. Оно анализирует обстановку, вырабатывает решения для командующего, воплощает их в планы и приказы, контролирует и направляет ход боевых действий. Все другие подразделения штаба работают на Оперативное управление точно так, как все цеха завода работают в интересах одного сборочного.
Вот именно в этом, самом главном управлении штаба и служил Григоренко. Он имел уникальную возможность наблюдать командующего Дальневосточным фронтом генерала армии Апанасенко не на парадной трибуне, не на партийной конференции и даже не на пьянке после удачной охоты на волков, а в тиши главного рабочего зала бетонного бункера, там, где над картой обсуждаются варианты, там, где вырабатываются планы операций и войны.
Я вынужден цитировать большие куски из книги П.Г.Григоренко. На мой взгляд, они того заслуживают. Итак...
«За несколько месяцев до начала войны командующим Дальневосточным фронтом был назначен генерал армии Апанасенко Иосиф Родионович. Даже внешностью своей он был нам неприятен, не говоря уж о том, что за ним и впереди него шла слава самодура и человека малообразованного, неумного. По внешности он был как бы топором вырублен из ствола дуба. Могучая, но какая-то неотесанная фигура, грубые черты лица, голос громкий и хрипловатый, и в разговоре с большинством имеет какой-то издевательский оттенок. Когда ругается, выражений не выбирает, как правило, делает это в оскорбительном тоне и с употреблением бранных слов. И еще одно – несдержан. Может быстро прийти в бешенство, и тогда виновник пощады не жди. И хуже всего, что это состояние наблюдаемо. Вдруг из-под воротника кителя шея начинает краснеть, эта краснота быстро распространяется вверх – краснеют вся шея, подбородок, щеки, уши, лоб. Даже глаза наливаются кровью.
В общем, все мы были не в восторге от смены командующего. Однако очень скоро те, кто стоял ближе к Апанасенко, убедились, что идущая за ним слава во многом ни на чем не основана. Прежде всего, мы скоро отметили колоссальный природный ум этого человека. Да, он необразован, но много читает и, главное, способен оценить предложения своих подчиненных, отобрать то, что в данных условиях наиболее целесообразно. Во-вторых, он смел. Если считает что-то целесообразным, то решает и делает, принимая всю ответственность на себя. Никогда не свалит вину на исполнителей, не поставит под удар подчиненного. Если считает кого-то из них виновным, то накажет сам. Ни наркому, ни трибуналу на расправу не дает. (Это в годы «террора НКВД. Примечание Гл. редактора).
«Начало войны по-особому высветило облик Апанасенко. Не могу сейчас утверждать, в какой день от начала войны, но, несомненно, в самом начале ее, пришло распоряжение отгрузить немедленно на Запад весь мобзапас вооружения и боеприпасов. Смородинов, который долгое время был руководящим мобработником Генштаба, возмутился: «Какой же дурак отбирает оружие у одного фронта для другого. Мы же не тыловой округ, мы в любую минуту можем вступить в бой. Надо идти к Апанасенко. Только его одного «там» могут послушать».
Как только Апанасенко понял, в чем дело, он не стал слушать дальнейших объяснений. Голова его быстро налилась кровью, и он рыкнул:
– Да вы что! Там разгром! Вы поймите, РАЗГРОМ! А мы будем что-то свое частное доказывать? Немедленно начать отгрузку! Вы, – обратился он к начальнику тыла, – головой отвечаете за быстроту отгрузки. Мобилизовать весь железнодорожный подвижной состав и с курьерской скоростью выбросить за пределы фронта. Грузить день и ночь. Доносить о погрузке и отправке каждого эшелона в центр и мне лично...
...Пришло распоряжение немедленно отправить восемь полностью укомплектованных и вооруженных дивизий в Москву. Темпы отправки были столь высокими, что войска из лагерей уходили на станции погрузки по тревоге. При этом часть людей, находившихся вне части, к погрузке не поспевали, в некоторых частях был некомплект вооружения и транспорта. Москва же требовала полного укомплектования, а Апанасенко был не тот человек, который мог допустить нарушения приказа. Потому была организована проверочно-выпускная станция – Куйбышевка-Восточная – резиденция штаба 2-й армии. На этой станции был создан резерв всех средств вооружения, транспорта, средств тяги, солдат и офицеров. Командиры убывающих дивизий и полков через начальников эшелонов и специально назначенных офицеров проверяли наличие некомплекта в каждом эшелоне. По телеграфу это сообщалось во 2-ю армию. Там все недостающее подавалось в соответствующие эшелоны. Персонально ответствен за это перед Апанасенко был начальник штаба армии. Каждый эшелон с проверочно-выпускной станции должен был выходить и выходил фактически в полном комплекте... ...
Ни у кого не спрашивая, Апанасенко на месте убывших дивизий начал формировать новые дивизии. (Вспомните байку про советских людей-винтиков. Апанасенко был типичным «винтиком». Примечание Гл. редактора).
Была объявлена всеобщая мобилизация всех возрастов до 55 лет включительно. Но этого все равно было недостаточно. И Апанасенко приказал прокуратуре проверить дела лагерников и всех, кого можно, освободить и отправить в войска...
...Шла сверхскоростная отправка восьми дивизий на спасение Москвы. Потом приказали отправить еще четыре, потом по одной, по две отправили еще шесть. Всего 18 дивизий, из общего числа 19, входивших в состав фронта (!). Не отправлена одна только 40-я, да и то, видимо, потому, что вынимать ее из Посьета было очень трудно. Вместо каждой отправляемой на фронт Апанасенко приказывал формировать второочередную. За эти формирования
Апанасенко тоже заслуживает памятника. Ведь все формирования он вел по собственной инициативе и под свою ответственность при неодобрительном отношении ряда ближайших своих помощников и при полной безучастности и даже иронии центра. Центр знал о формированиях, но был убежден, что формировать что-либо на Дальнем Востоке без помощи центра невозможно: людей нет, вооружения нет, транспорта нет, и вообще ничего нет. Поэтому центр, зная об организационных потугах Дальневосточного фронта, делал вид, что ему об этом ничего не известно. Пусть, мол, поиграются там в мобилизацию. Но Апанасенко все нашел... В общем, несмотря на совершенно невероятные трудности, взамен ушедших были сформированы второочередные дивизии. Их было сформировано даже больше на две или три. Когда новые формирования стали реальностью, у Генштаба наконец «прорезался голос». Были утверждены и получили номера все вновь формируемые дивизии. Причем центр настолько уверовал в серьезность новых формирований, что забрал в действующую армию еще четыре дивизии, уже из числа второочередных.
Таким образом, за время с июля 1941-го по июнь 1942 года Дальний Восток отправил в действующую армию 22 стрелковые дивизии и несколько десятков маршевого пополнения. Теперь мы знаем уже, что в течение первого года войны между японцами и немцами шла серьезная перепалка. Немецкая разведка утверждала, что Советы «из-под носа» японцев уводят дивизии и перебрасывают их на Запад. Японская же разведка настаивала на том, что ни одна советская дивизия (!) не покинула своих мест дислокации. Трудно даже представить, как развернулись бы события на Дальнем Востоке, если бы там командовал человек-исполнитель. Он бы отправил все войска, как того требовала Москва, и ничего бы не сформировал, поскольку самовольные формирования запрещены категорически. Одной оставшейся дивизией, тремя штабами армий и одним штабом фронта, даже вместе с пограничниками, не только оборонять, но и наблюдать огромной протяженности границу Дальнего Востока невозможно. Апанасенко проявил в этом деле государственный ум и большое мужество».
(В эти дни уместно вспомнить, как подобные «винтики» отказались выполнять приказ об оставлении Тулы и не сдали ее. Примечание Гл. редактора.).
Так уж повелось считать, что Москву спасли сибирские дивизии. Это были мощные, хорошо подготовленные, полностью укомплектованные соединения, они прибывали откуда-то издалека, по Великой сибирской магистрали, потому их и называли сибирскими. Но это были не сибирские, а дальневосточные дивизии. Самые знаменитые из них – 32-я и 78-я.
32-я (позже – 29-я гвардейская) стрелковая дивизия полковника В.И.Полосухина,
прибыв с Хасана, разгружалась под огнем и вступила в бой прямо на Бородинском поле. Если бы Апанасенко чуть-чуть промедлил с погрузкой...
78-я (далее – 9-я гвардейская) стрелковая дивизия полковника А.П.Белобородова (впоследствии – генерал армии) прибыла с реки Уссури и вступила в бой под Истрой.
Лишняя соломинка ломает хребет верблюду. Вся наука о войне сводится к тому, чтобы в нужный момент ту самую соломинку иметь и на соответствующий хребет возложить. Апанасенко эти соломинки подал Сталину. В самый нужный момент. (Да не Сталину! А России. Примечание Гл. редактора.).
А вот еще рассказ, и все о нем же, о генерале Апанасенко. И все то же время – осень 41-го. И все та же тема – отправка войск с Дальнего Востока на спасение столицы. Свидетельствует Е.А.Борков, который во время войны был первым секретарем Хабаровского крайкома:
«По аппаратной сверхсекретной связи мне позвонил Сталин. Поздоровавшись, говорит: «У нас тяжелейшая обстановка между Смоленском и Вязьмой... Гитлер готовит наступление на Москву, у нас нет достаточного количества войск, чтобы спасти столицу... Убедительно прошу тебя, немедленно вылетай в Москву, возьми с собой Апанасенко, уговори быть податливым, чтобы не артачился, я его упрямство знаю».
За годы моей работы на Дальнем Востоке да и в других местах Сталин никогда мне не звонил. Поэтому я был чрезвычайно удивлен, когда услышал в телефонной трубке его голос... Мы давно привыкли к тому, что его слово для нас закон, он никогда ни у кого ничего не просил, а приказывал и требовал. Поэтому я был удивлен тональностью, меня будто бы не то что информировали, а докладывали о положении на западе страны. А потому, когда Сталин произнес из ряда вон выходящее «уговори Апанасенко быть податливым», – это меня уже буквально потрясло... (Суворов нечитатель, а писатель. Если бы читал, то знал бы о многочисленные подобных примерах уговаривания Сталиным подчиненных. Примечание Гл. редактора.). В конце он еще раз повторил: «Вылетайте немедленно самым быстроходным военным самолетом...»
Прибыли в Москву первого или второго октября в полночь. На аэродроме нас ожидали. Посадили в машину и привезли прямо в Кремль. Привели в приемную. Сопровождающий нас генерал зашел в кабинет доложить о нашем прибытии, тут же возвратился, широко открыл дверь и промолвил: «Товарищ Сталин просит вас зайти». Хозяин кабинета тепло поздоровался за руку, поздравил с благополучным прибытием и пригласил сесть за длинный стол, покрытый зеленым сукном. Он сначала не сел, молча походил по кабинету, остановился против нас и начал разговор: «Наши войска на Западном фронте ведут очень тяжелые оборонительные бои, а на Украине полный разгром... Украинцы вообще плохо себя ведут, многие сдаются в плен, население приветствует немецкие войска».
Небольшая пауза, несколько шагов по кабинету туда и обратно. Сталин снова остановился возле нас и продолжал: «Гитлер начал крупное наступление на Москву. Я вынужден забирать войска с Дальнего Востока. Прошу вас понять и войти в наше положение».
По моей спине побежал мороз, а на лбу выступил холодный пот от этой ужасной правды, которую поведал нам вождь партии и государства... Речь уже шла не только о потере Москвы, а может быть, и гибели государства... Сталин не пытался узнать наше мнение, он разложил свои бумаги на столе и, показывая пальцем на сведения о наличных войсках нашего фронта, обращаясь к Апанасенко, начал перечислять номера танковых и механизированных дивизий, артиллерийских полков и других особо важных соединений и частей, которые Апанасенко должен немедленно отгрузить в Москву.
Сталин диктовал, Апанасенко аккуратно записывал, а затем тут же, в кабинете, в присутствии хозяина, покуривавшего люльку, подписал приказ и отправил зашифрованную телеграмму своему начальнику штаба к немедленному исполнению.
По всему было видно, что наша короткая, четкая, деловая встреча подходит к концу. На стол поставили крепкий чай. Сталин спрашивал о жизни дальневосточников. Я отвечал. И вдруг последовал вопрос к Апанасенко: «А сколько у тебя противотанковых пушек?» Генерал ответил немедленно. Я сейчас не помню цифру конкретно, но помню, что он назвал какую-то мизерную в сравнении с тем, что уже тогда имела Красная Армия. «Грузи и эти орудия к отправке!» – негромко, но четко скомандовал Сталин. И тут вдруг стакан с чаем, стоящий напротив Апанасенко, полетел по длинному столу влево, стул под генералом как бы отпрыгнул назад. Апанасенко отскочил от стола и закричал: «Ты что? Ты что делаешь?!! Мать твою так-перетак! .. А если японец нападет, чем буду защищать Дальний Восток? Этими лампасами?! – и ударил себя руками по бокам. – Снимай с должности, расстреливай, орудий не отдам!»
Я обомлел. В голове хоть и пошло все кругом, но пронзила мысль: «Это конец. Сейчас позовет людей Берии, и погибнем оба». И здесь я снова был поражен поведением Сталина: «Успокойся, успокойся, товарищ Апанасенко! Стоит ли так волноваться из-за этих пушек? Оставь их себе».
Прощаясь, Апанасенко попросился в действуюшую армию – на фронт.
«Нет, нет, – дружелюбно ответил Верховный Главнокомандующий. – Такие храбрые и опытные, как ты, нужны партии на Дальнем Востоке».
Этот рассказ записал и прислал мне Герой Социалистического Труда Федор Трофимович Моргун, который более 15 лет был первым секретарем полтавского обкома КПСС, затем первым председателем Госкомприроды СССР. (На этой должности Ф.Т. Моргун много делал для восстановления земель Поволжья, Казахстата. Примечание Гл. редактора.). Этот рассказ теперь опубликован в его книге «Задолго до салютов» (Полтава, 1994. с.67–71).
К этому нужно добавить, что действие происходило в октябре 1941 года. До того, как Япония ввязалась в войну против США. В тот момент от Японии можно было ожидать чего угодно. Осень 1941.года для нашего Дальнего Востока – это был действительно угрожаемый период.
Два самых трудных года, 1941-й и 1942-й, Дальневосточным фронтом командовал генерал армии Апанасенко. Лично я не сомневаюсь в том, что в случае нападения Японии на наш Дальний Восток японские генералы в лице Апанасенко получили бы достойного противника. Даже не имея достаточно войск, боевой техники и боеприпасов, Апанасенко сумел бы сделать жизнь завоевателей не самой приятной...
Генерал Апанасенко сумел вырваться в действующую армию только в 1943 году. На решающий фронт. На Курскую дугу. Он был смертельно ранен в боях под Белгородом во время Курской битвы. Генерал армии Апанасенко Иосиф Родионович скончался 5 августа 1943 года в день, когда столица нашей Родины Москва впервые салютовала войскам, одержавшим выдающуюся победу, решившую исход войны.