Об Александре Михайловиче Прохорове
Физике и командире «Маленькой армии надежды и спасения Орбитальной станции «Мир»
|
Об Александре Михайловиче Прохорове писать легко, руки сами тянутся к «перу, перо к бумаге», и… И дальше «писателю» остается только получать удовольствие от процесса письма. Именно так, с удовольствием от воспоминаний об Александре Михайловиче и от процесса письма, я пишу эти строки. «Дедом» я никогда не называл Александра Михайловича — так любовно называли его только давние сотрудники. Если далее я оброню это слово, то только для того, чтобы показать глубину обожания и уважения к нему со стороны сотрудников — единомышленников. Жизнь преподнесла мне большой подарок — я познакомился с А.М. Прохоровым и часто встречался с ним по совместной «работе» в 2000-2001 г. (в два последних года жизни Александра Михайловича). |
Работа относилась к двум направлениям — к научной политике по спасению станции «Мир», и к физике. В этот период политическим событием, имевшим прямое отношение к науке и к ВПК, было «затопление» космической орбитальной станции «Мир». Одновременно и не случайно в тот же период в широковещательных СМИ появилась масса популярных публикаций о достижениях и успешных испытаниях в области ПВО и ПРО (новых работающих систем обнаружения и наведения противовоздушной и противоракетной обороны) в США и в Израиле. И первое и второе события не могли оставить Александр Михайловича равнодушным как одного из наиболее компетентных специалистов и руководителя всех прикладных программ в этой сфере, более того, они не могли оставить его бездействующим как гражданина и патриота. Мало кто знает, что «боевое знамя спасения» станции «Мир» взяли в руки два человека, схожие по характеру, убеждению и интеллектуальной смелости — Академик, Нобелевский лауреат по физике Александр Михайлович Прохоров и дтн, Зам. Генерального конструктора РКК Энергия Владимир Петрович Никитский (зам. Ген. конструктора орбитальной станции «Мир»). Для меня эта эпопея начиналась так…
Орбитальная космическая станция «Мир»
за три месяца до затопления
Один из сотрудников ИРЭ РАН случайно сказал В.П. Никитскому — «есть тут один физик, известный где-то во Всемирном Банке тем, что разработал метод оценки стоимости проектов, который используется там на практике». Как бы невзначай В.П. Никитский пригласил меня на совещание в ИРЭ РАН, после которого оценил, что именно меня ему не хватало для осуществления замысла. Он спросил — могу ли я оценить стоимость станции «Мир» с целью ее спасения. Не зная объема бездны, я мгновенно ответил «конечно», чем видимо привел Владимира Петровича в удовольствие. На сле- |
|
дующий день он привел меня к Александру Михайловичу Прохорову в ИОФАН.
Перед знакомством с «Дедом» я получил инструкцию — Не лезть впереди всех со своими идеями. Но это не главное. Главное быть самим собой и не выказывать нарочитого почтения — если Дел заподозрит тебя в подхалимаже или угодничестве, ты пропал — такой человек никогда уже не станет для Деда сотрудником и останется пустым человеком «другого сорта» из другого мира…
Кабинет А.М. Прохорова выходил во двор ИОФАНа и ФИАНа, поэтому в окна не долетал звук трамваем с ул. Вавилова. В углу кабинета работал телевизор, включенный на программу новостей. В те пору сведения о станции «Мир» передавали регулярно по ТВ, новостям, и поэтому телевизор на работе не выключался. Высокий Дед вышел навстречу к дверям кабинета и рукопожал меня обеими руками.
Разговор начался совершенно непринужденно. Я горжусь тем, что подобно тому, как «сын полка» в итоге «показался» капитану Енакиеву (командиру разведчиков из рассказа Валентина Катаева), я видимо показался Деду, как командиру войсковых разведчиков во время войны (ВОВ) и командиру разведчиков — физиков в науке.
Александр Михайлович в разговоре сразу обратил внимание на не очевидную идею о том, что стоимость нематериальных активов, как уже сформулированной и надлежаще оформленной научной продукции, аналогична стоимости готовой продукции на складе действующего предприятия. При этом стоимость продукции на складе предприятия много меньше стоимости самого функционирующего предприятия (стоимость бизнеса). Также в науке и технологиях. Стоимость нематериальных активов (готовой наукоемкой продукции) много меньше стоимости бизнеса по генерации этой научной продукции и технологий, а в число этого научного «бизнеса» входит и система общего и научного образования, и исследовательские организации и учреждения, и научно-производственные объединения, и сами Творцы — физики, технологи, инженеры. (Прим. Главного редактора: Статью А.М. Прохорова и А.Е. Рождественского «Нематериальные активы СССР и России» можно найти в «Советском физике» №8(77) за 2009 год.)
Именно с учетом этой идеи проводилась оценка стоимости орбитальной станции «Мир». В конструкции станции было использовано свыше 1300 только зарегистрированных патентов и авторских свидетельств, а не зарегистрированных было приблизительно в 5-10 раз больше. Эта идея впоследствии стала основой нашей совместной публикации с А.М. Прохоровым под названием «Нематериальные активы СССР и России». Работать над публикацией было легко, т.к. после моего декларативного заявления о том, что ученая степень доктора экономических наук есть диагноз, барьеры для творческого общения между нами незримо растаяли. В этой публикации сохранился график относительного хода массы нематериальных активов в СССР , России и США в 20 веке, правленый лично рукой Александра Михайловича.
Базовый блок станции был выведен на орбиту в феврале 1986 года, а через 15 лет 23 марта 2001 года станция была затоплена в Тихом океане.
Вернемся в осень 2000 года
Академик А.М.Прохоров и д.т.н. В.П. Никитский скомплектовали команду и план спасения станции «Мир». В команде все понимали, что эта деятельность вредила конкретным лицам из политической верхушки страны. Частью плана был выпуск постановления Госдумы РФ о недопустимости затопления станции. Сочувствующие чиновники из Росавикосмоса говорили В.П. Никитскому, что такие постановления готовятся годами, и раньше чем через 9 месяцев подобное постановление в Госдуме подготовить нельзя. «Легкой кавалерийской атакой» В.П. Никитский провел и получил Постановление Госдумы РФ за неделю! Он лично обошел, все профильные комитеты и своим авторитетом и аргументацией получил все согласительные визы. Невозможно перечислить всех активных сторонников и помощников этой деятельности. Среди них была Светлана Савицкая — депутат, летчик-космонавт, дочь легендарного авиационного командира и дважды героя СССР и летчик космонавт Виталий Севастьянов.
24 ноября 2000г в Государственной думе РФ прошло закрытое заседание, посвященное рассмотрению постановления о сохранении на орбите станции «Мир». В результате первого голосования проект не собрал требуемого число голосов (196 вместо необходимых 226). Было проведено повторное голосование, и проект был принят. Вторично за него голосовали 252 депутата. Оценка стоимости станции «Мир» была поручена Госдумой консультационной конторе по оценке наукоемких проектов, которой руководил автор статьи.
Официальная часть постановления Госдумы
В Постановлении отмечалось, что в создание и эксплуатацию станции вложено 99,5 миллиардов рублей. В ее работе принимают участие около 200 предприятий. На ней сосредоточено более 240 наименований уникальной научной аппаратуры из 25 стран мира. Она обеспечивает сохранение более 100 тысяч рабочих мест. Станция «Мир» участвует в решении задач национальной безопасности, позволяет создавать самую современную наукоемкую продукцию, конкурентоспособную на мировом рынке, обладает научно-техническим и производственным потенциалом, которым не обладает ни одна страна в мире. На поддержание этого потенциала необходимо ежегодно выделять около всего 60 миллионов долларов целевым назначением (ничтожная сумма). Учитывая возможности станции «Мир», то, что она является не только национальным достоянием, но и достоянием мировой цивилизации конца двадцатого столетия, депутаты считают решение Правительства о прекращении ее работ и затоплении преждевременным и опрометчивым, и надеются, что оно будет пересмотрено.
Это была официальная часть. Не официальная часть обсуждалась с А.М. Прохоровым и была куда более масштабной. На станции в ту пору было 11 тонн научного оборудования. Из них 7 тонн только ожидало своего ввода в действие и эксплуатацию. На станции был проведен ряд научных экспериментов, в том числе в рамках прикладных исследований. В последних были получены новые экспериментальные результаты, существенно повышающие обороноспособность всей страны, что несомненно явилось одной из главных скрытых целей срочного затопления станции.
Последние экспедиции посещения показали, что физический износ станции лежит в пределах 18-30%, но не превышает 40% при любых ошибках и при любых применяемых способах расчета износа. Начальник службы подготовки космонавтов строго запретил космонавтам, последним посещавшим станцию, кому-либо говорить о её хорошем исправном состоянии и малом износе под страхом увольнения со службы и из отряда космонавтов. Поскольку космонавты люди военные, то подчинились приказу. Страна должна знать своих «героев»! Им в данном случае стал бывший начальник отряда космонавтов и службы подготовки летчик космонавт Владимир Соловьев — похожий на ТВ ведущего. Именно он запретил космонавтам, посещавшим станцию «Мир», что либо сообщать в прессе о хорошем техническом состоянии станции.
Для затопления станции руководству страны было необходимо получить научное мнение и заключение профильного или около — профильного Академика РАН, и таковой нашелся.
Научную санкцию на уничтожение станции дал Академик Боярчук Александр Алексеевич, в ту пору секретарь секции общей физики и астрономии РАН. Но на одном из последующих совещаний А.А. Боярчук в отношении станции «Мир» сказал — «Возможно мы ошиблись!». Слово «мы» грустно воспринимается, как попытка отказаться от личного участия в этом решении.
Александр Михайлович предельно внимательно и критично просмотрел все материалы по оценке стоимости станции «Мир» и ее нематериальных активов. Стоимость станции и оборудования составила около 1,5 $млрд. Стоимость нематериальных активов на тот период составляла 5,4 $млрд. В этих обсуждениях было ясно, что Александр Михайлович совершенно не формально был главным редактором БСЭ (Большой советской энциклопедии) — он с ходу вникал и мгновенно чувствовал важные и дискуссионные части проблемы, не относящиеся непосредственно к физике. Одна из них состояла в учете технического, технологического и научного опыта строительства станции. Важность этой компоненты можно пояснить на примере работы в то время РКК «Энергия», которая является охраняемым объектом с надлежащим режимом. В кабинетах, коридорах, экспериментальных цехах и площадках РКК «Энергия» с прямого указания руководства Росавиакосмоса несколько лет находились в рамках сотрудничества американские специалисты, которые ходили с блокнотами и диктофонами и записывали все разговоры с сотрудниками. Этим они бесплатно приобретали бесценный технический и технологический опыт, на создание которого им пришлось бы потратить огромные денежные средства.
Напомню, что «американцы» в период запуска станции Мир в середине 80-х годов 20 века пробовали создать свою национальную научную космическую станцию в рамках проекта «Скайлэб». На американскую станцию было потрачено свыше 5 $млрд, проект не получился, т.к в Америке не хватило технического опыта и затраты оказались напрасными.
При создании станции «Мир» конструкторы не знали временного периода технической службы конструкции в космосе (это был первый опыт в мире). Практика эксплуатации показала, что станция Мир летала бы и сегодня.
Кульминация — письмо Трех
Постановление Госдумы РФ задержало уничтожение станции «Мир». Но опасность не миновала. Было ясно, что определенная верхушка страны будет продавливать политическое решение об уничтожении станции. Александр Михайлович Прохоров принял решение — написать письмо Президенту от имени всех живущих в стране Нобелевских лауреатов. В тот момент их в России было трое, считая Академиков Басова Николая Геннадиевича и Алферова Жореса Ивановича. Как бы шутя Александр Михайлович сказал — мне подписывать первому! Сначала подпишу я, потом Николай Геннадиевич, а затем Жорес Иванович. Так и случилось!
Письмо содержало информацию о роли станции «Мир» для обороноспособности (закрытая часть), и о многогранных перспективах использования станции в хозяйстве, науке, бизнесе. С помощью высших государственных чиновников письмо было положено на стол Президенту страны в рождественский канун уходящего 2000 года 25 декабря. Президент и Правительство ушли на новогодние каникулы. Спустя две недели 10 января премьер М. Касьянов сообщил, что письмо «опоздало» — Правительство приняло решение о затоплении станции 28 декабря, а письмо к нему пришло только 9 января — по этой мол причине уже ничего нельзя сделать! В СМИ информация не попала. Письмо было проигнорировано. Бюрократическая «уловка 22».
Для сравнения — письмо Трех Нобелевских американских лауреатов к ЧВС (ЧВС — премьер министр Черномырдин Виктор Степанович) вызвало мгновенную реакцию. ЧВС немедленно отозвал свою подпись на Решении Правительства об изъятии и использовании в бизнесе массы дорогих редкоземельных металлов, входящих в конструкцию подземного нейтринного телескопа в Баксане, и нейтринная лаборатория была спасена.
Что мы потеряли со стацией МИР?
Орбитальная станция «Мир» не принадлежала как собственность ни министерству, ни ведомству, ни организации, ни частному лицу. Станция была национальном достоянием СССР и России, и финансировалась отдельной выделенной строкой гос. бюджета вне отраслей и министерств. Таких объектов, финансируемых отдельной строкой бюджета, в тот период было всего три — космическая станция «Мир», Московский Университет (МГУ имени М.В. Ломоносова) и Большой Театр (ГАБТ). После затопления станции ее место в строке бюджета занял РФФИ. Станция была передана государством в управление в ОАО РКК «Энергия» и не являлась собственностью корпорации.
Затопление станции и единовременное уничтожение вместе со станцией материальных и нематериальных активов (1,5 и 5,4 $млрд.) далеко не главная потеря. Основные потери — снижение обороноспособности, огромная потеря в бизнесе, и внутренние потери в цивилизационном механизме производства и воспроизводства в масштабе страны. Начнем с последнего — уничтожение станции как национального достояния и бренда (бренд — раскрученная производственная или торговая марка) вело к суггестивному угнетенному состоянию всех нравственно здоровых граждан страны. Угнетение сознания, которое прямо отражается на замедлении роста ВВП страны, было вехой в масштабе экономики страны, и не способствовало ни творческому, ни «ударному капиталистическому» труду.
В рамках спасения станции «Мир» нами было составлено и критически рассмотрено несколько бизнес проектов, которые прямо использовали станцию и приносили бы существенную прибыль, превышающую эксплуатационные расходы на подержание станции. Самым значительным проектом, существо которого составляет ноу-хау, актуальное и сегодня, являлся Проект под названием — «Публичное недоступное национально-территориальное убежище информации». Круто звучит и крутой Проект, который и сегодня не имеет себе равных по рентабельности, эффективности и значению среди прочих инвестиционных проектов национального уровня! На самом деле мы впервые заметили, что космическая станция «Мир» являлась единственным на планете Земля объектом, совмещавшим несовместимые свойства всеобщей мировой публичности, предельной недоступности, и правовой принадлежности к национальной территории в силу ее обитаемости. Одновременное правильное использование этих принципов в информационном Бизнес-Проекте 21 века на базе орбитальной станции «Мир» позволяло России в достаточно короткие сроки получать огромные доходы, сравнимые по порядку величины с бюджетом и стать вновь лидером в космонавтике.
Казалось бы «отшумели песни нашего полка». Письмо Трех отечественных Нобелевских лауреатов руководству страны с протестом и предложением по работе со станцией «Мир» было проигнорировано и не попало в прессу. Станция «Мир» была затоплена. В.П. Никитский лишился должности зам. Ген. Директора РКК «Энергия». Часть космонавтов помогала (объективной информацией) в деле спасения «Мира», другая часть космонавтов во главе с А. Леоновым оказала полную поддержку решению об уничтожении станции и отправилась на туристическую прогулку в южное полушарие смотреть, как красиво падает и горит в атмосфере станция «Мир». Команда А.М. Прохорова и В.П. Никитского, ощущала незримую поддержку единомышленников во всей стране. После моего неудачного и слишком застенчивого выступления в прямом эфире ОРТ в поддержку станции «Мир», организованного В.П. Никитским в начале зимы 2001 года (аргументация об огромных нематериальных активах проекта и его будущего потенциала), мне неожиданно пришли письма и сообщения о поддержке не только от научных работников и студентов, но от многих других людей, и даже соседей по многоквартирному дому. Работа по спасению станции показала, что «непоротое» поколение научных сотрудников, физиков, студентов и чиновников способно своей прямой профессиональной созидательной работой нанести огромный «вред» предателям интересов народа и страны, и что для такой работы нашелся лидер — выдающийся физик и человек — А.М Прохоров.
Эпилог
В самом начале морозного 2002 года Дед простудился и «нормально» болел в домашних условиях. Вечером с признаками воспаления легких его из дома положили в «Кремлевскую» больницу. Там в приемной он долго пролежал в ее холодных стенах, как в мертвецкой, и к утру 8 января ушел от нас. Возникли вопросы о смерти великого физика, человека и патриота.
«Дед» остался в памяти как командир, поднявшийся и побежавший в атаку впереди бойцов, несмотря на кажущуюся безнадежность атаки.
А. Рождественский