Прочтите эту книгу

Воспоминания графа Константина Бенкендорфа «Наlf a life. The reminiscences of a Russian gentleman» написана в уже далеком 1953 году в Великобритании на английском языке и для англичан. Написание воспоминаний — традиция представителей этого старинного рода. Перевод и работу по русскому изданию выполнила его дочь Наталья, рожденная в 1923 г. в Советской России, в 2012.

Воспоминания охватывают только период жизни графа до эмиграции в Англию в 1924 г., но они описывают массу событий: три революции, войну с Японией и Первую мировую, жизнь и работу в поместье до 1905 г. и после плена в Японии, а также многочисленные путешествия автора и жизнь высшего света Европы (элиты), куда он был вхож. К сведению читателей — полное имя генерал-фельдмаршала президента Германии Гинденбурга звучит так: Пауль фон Бенкендорф унд фон Гинденбург. Да и российские родственники Бенкендорфа включают известные фамилии — Шуваловы, Нарышкины, Волконские и др. Необходимо отметить, что граф Бенкендорф, в отличие от авторов многочисленных воспоминаний, пишет только о том, что видел и пережил сам, не сопровождая воспоминая более поздними домыслами и ссылками на чьи-то пересказы (типа солжениценского Гулага), причем о себе пишет с удивительным спокойствием, некой отстраненностью, и юмором, будь то описание гибели корабля на японской мине (он на палубе!) или героическая (! — В моем представлении, а в его, видимо, обычная) атака, которую он возглавляет, на сопку, являющуюся ключевой в системе укреплений Порт-Артура, и занятую японцами, или землетрясение в японском плену, или очередное заключение на Лубянку. Взаимоотношения с ЧК, советские тюрьмы в первые послереволюционные годы — это особая тема и здесь дается достаточно неожиданное для современного телезрителя описание.

Причем при описании трагических, критических событий чувствуется естественность такого спокойного подхода для автора. Нет подчеркивания важности происходящего, ни капли позерства, насмешка, юмор, все просто — граф на службе, и делает то, что он должен делать. Это производит определенное впечатление. Сказывается наследственность? Ведь подобно этому, судя по воспоминаниям, вели себя его предки несколько столетий.

Очень любопытно описание событий в русской деревне в 1918–1919 годах, Бенкендорф был в это время в своем поместье Сосновка на Тамбовщине. Тамбовщина, кто не помнит, это область крестьянских волнений. Автор, чудом избежал расстрела, провел три месяца в тюрьме Моршанска. В описываемый период он был уже сформировавшимся человеком и, наверное, поэтому понимал сложность и неизбежность происходящего, понимал обусловленность происходящего историческим прошлым. Хотя ему было, что терять: одно среднее (!), по его словам, имение в России (3500 га), пару маленьких (!) имений в Европе по 800 га, завод в Лысьве (Урал), недвижимость в ряде столиц, — происходящее воспринимается им без озлобленности и с пониманием.

При внимательном чтении в книге можно найти много интереснейшей информации, так как сам автор отмечает, что ему свойственно любопытство, точнее любознательность. Автор был, как сейчас говорят «креативным» во всей своей деятельности, будь то организация перевозок военных грузов в Архангельске во время войны, строительство Мурманска (он был одним из активных строителей этого стратегически важного порта), работа в качестве предводителя дворянства, служба в Генштабе Советской России, выполнение шпионских функций или доставка продуктов на «черный рынок» в его крестьянский период жизни, да и во всех его многочисленных видах деятельности. Книга буквально изобилует уникальными сведениями. Например, о роли временного правительства в развале армии (знаменитый приказ №1), об использовании лесов в царской России — становиться понятным, почему они не горели тогда и горят сейчас. Или замечания об особенностях американского, английского образования, сравнение его с немецким образованием. Большой интерес представляет описание функционирования правительственных организаций в начальный период советской власти.

Повидавший весь свет (почти в прямом смысле) К. Бенкендорф признает лучшими пейзажи и виды родной страны. Да и людей России оценивает высоко. Подводя итоги жизни, он наиболее яркими эпизодами жизни признает моменты, связанные с жизнью в России.

Удивительно тепло и здраво, на мой взгляд, автор пишет о русском крестьянстве, крестьянской общине, рабочих (крестьянских) артелях, отношении крестьян к Революции. Автор подчеркивает, что «бесконечное разнообразие работ на земле помогает крестьянину легко приспособиться к любому другому занятию». Русские крестьяне, что исторически обусловлено, являются креативными личностями. Автор подчеркивает творческий характер труда крестьянина, основопологаюшую роль крестьянства в формировании национальной культуры, да и нации. Странно в наше время встретить такую высокую оценку крестьянского труда, людей, работающих на земле. И говорит это граф!

Следует отметить, что подобную точку зрения высказывали неоднократно не только в России, но и зарубежные авторы. И в ряде преуспевающих стран, например в Японии, подобное отношение к крестьянству положено в основу национальной политики.

Представляют интерес и замечания автора о системах образования в Европе.

Константин Бенкендорф был настоящим русским дворянином — слуга Отечеству, и не его вина, что ему не удалось продолжить службу во второй половине своей жизни.

В последнее время появилось много книг, описывающих события столетней давности, например, из серии «Свидетели эпохи». Там много интересных фактов, мало более поздних домыслов, ничем не обоснованных обобщений и выводов, но, как правило, нет озлобленности (что поразительно, особенно по сравнению со многими современными авторами), зато хороший русский язык, и то, о чем Батюшков говорил — «память сердца».

Показеев К.В.