Эпизоды большой жизни

К 110-летию со дня рождения академика В.В. Мигулина

10 июля 2021 года исполнилось 110 лет со дня рождения выдающегося советского и российского ученого, педагога и организатора науки академика Владимира Васильевича Мигулина (1911–2002). В.В. Мигулин прожил долгую жизнь, насыщенную трудом, творчеством и служением Отечеству. Он был автором и руководителем основополагающих, пионерских работ по вопросам физики колебательных систем, распространения радиоволн и исследования ионосферной плазмы. Во время Великой Отечественной войны он разрабатывал и создавал необходимые для Красной Армии системы радиолокации и радионавигации. В послевоенные годы В.В. Мигулин был ответственным участником советского атомного проекта. Он на высоком уровне представлял нашу страну в международных организациях: был заместителем генерального директора Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), а впоследствии — вице-президентом Международного радиосоюза (УРСИ). Был одним из создателей Института радиотехники и электроники Академии наук (ИРЭ), на протяжении 20 лет, с 1968 по 1989 годы, руководил Институтом земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн (ИЗМИРАН).

Особое место в жизни В.В. Мигулина занимала работа на физическом факультете МГУ. Преподавательскую деятельность на факультете Владимир Васильевич начал в 1935 году. Он заведовал кафедрами радиофизического отделения — кафедрой радиолокации (с 1947 по 1956 гг.) и кафедрой физики колебаний (с 1956 по 2001 гг.). На кафедре физики колебаний В.В. Мигулин вырастил и воспитал дружный коллектив талантливых учеников, которые внесли весомый вклад в развитие физики колебаний и волновых процессов.

В силу разнообразия и специфики деятельности В.В. Мигулина, не все его труды и достижения широко известны. Приведенное здесь сухое и неполное перечисление дает лишь общее представление о масштабе и количестве дел, выпавших на его долю. Более полный очерк жизненного и творческого пути В.В. Мигулина содержит книга, изданная на физическом факультете МГУ в 2006 году [1]. В ней также приведены воспоминания учеников Владимира Васильевича, передающие чувство восхищения и душевного отношения к учителю.

В свое время сам Владимир Васильевич рассказывал о себе и своих делах не слишком много. Тем более запоминающимися были его слова. Иногда это были рассказы, иногда — короткие реплики, в которых раскрывалась его совершенно потрясающая личность. О некоторых из них хотелось бы вспомнить в год юбилея.

«Такая навигация...»

В конце 1980-х годов на нашей кафедре была студенческая группа, которую опекали два куратора. Набирал группу Г.А. Непокойчицкий, но вскоре он уехал в длительную командировку, а группу передали на мое попечение. Затем Г.А. Непокойчицкий временно вернулся и снова взял группу под свое крыло. Тогда у него возникла идея устроить встречу студентов группы с заведующим кафедрой, и он попросил Владимира Васильевича рассказать студентам-колебателям о своем жизненном пути. Владимир Васильевич согласился, и в конце 1988 года в его кабинете состоялось две таких встречи-чаепития. И ряд вещей, о которых тогда рассказал В.В. Мигулин, ни в каких воспоминаниях о нем мне больше не встретился.

Важное практическое значение работ по интерференции радиоволн, проведенных В.В. Мигулиным и его коллегами в предвоенный период, оценило такое могущественное ведомство, как НКВД, по заказу которого в канун войны и в первые месяцы Великой Отечественной войны им была изготовлена радиотехническая аппаратура. В дальнейшем Владимир Васильевич был призван служить в НИИ ВВС. Там он создал первую отечественную систему радионавигации для самолетов. Испытание системы перед государственной комиссией состоялось летом 1943 г. Бомбардировщик Пе-2 взлетел с аэродрома на Урале и в условиях сплошной низкой облачности, ориентируясь лишь с помощью системы радионавигации, долетел до города Курган в Зауралье, пролетев точно над колокольней, которую госкомиссия определила в качестве цели.

Капитан Владимир Мигулин — Начальник отделения ГК НИИ ВВС РККА (1943 г.)

Результат оказался блестящий — погрешность наведения на дистанции 400 км составила порядка десятка метров, и это в то время, когда о системах типа GPS и ГЛОНАСС не приходилось и мечтать. Владимир Васильевич гордился таким результатом и неоднократно вспоминал об этом эпизоде. Упомянул он о нем и студентам на встрече, состоявшейся в 1988 году.

Студенты сразу поинтересовались, что же было с этой системой дальше. И Владимир Васильевич рассказал. Естественно, после успешных испытаний встал вопрос о принятии разработанной им системы радионавигации на вооружение бомбардировочной авиации. Для этого протокол госкомиссии должен был утвердить командующий дальней авиацией А.Е. Голованов [2]. В кабинете командующего собрали членов госкомиссии, Голованов пролистал протокол и спросил:

— У меня один вопрос. Какое напряжение использует бортовая аппаратура?

Разработчик системы капитан Мигулин доложил:

— Максимум три киловольта (это было напряжение питания осциллографической трубки).

После чего Голованов сказал:

— Мои пилоты вылетают на боевое задание с полными заправленными баками, сильный запах горючего стоит даже в кабине летчиков. Если будет хоть одна искра — самолет взорвется. А вы хотите протащить в кабину три киловольта. Да случись что — Сталин мне за такую навигацию голову открутит! Не подпишу! И не утвердил протокол.

Так что радионавигация на советских самолетах появилась заметно позже, ближе к концу войны. Однако работа над новой аппаратурой шла уже не на пустом месте. На том же чаепитии со студентами Владимир Васильевич вспоминал, как в 1945 году НИИ ВВС командировал его в Германию разыскивать радиоаппаратуру, которая использовалась при запусках немецких ракет ФАУ-2. Однажды они с водителем неудачно сориентировались на дороге и попали на территорию, откуда регулярные немецкие части уже ушли, а наши еще не пришли. Оказаться ближе к ночи на такой ничейной земле — очень смутное чувство, вспоминал ВВМ.

В 1945 году В.В. Мигулин был награжден орденом Красной Звезды. В 1946 году он был удостоен Сталинской премии за создание новой радиолокационной и радионавигационной аппаратуры.

«А мы вам поможем»

После войны В.В. Мигулин перешел на работу в Лабораторию №3 Академии Наук (ранее, на заре атомного проекта, так назывался ИТЭФ). Пригласил его туда академик А.И. Алиханов, с которым Мигулин был знаком с довоенных времен. Начальство НИИ ВВС не хотело его отпускать, однако по представлению Курчатова это пришлось сделать. В лаборатории №3 радиофизик Мигулин занимался построением ускорителей. Неудивительно, ускоритель — это электронный радиоприбор, только большой. По вполне понятным причинам, публикаций этих работ В.В. Мигулина не было. Однако неслучайно он был редактором переводной книги по электронике в ядерной физике [3]. Также неслучайно В.В. Мигулин председательствовал на посвященном ядерной электронике заседании международной конференции по ядерной физике 1959 года (это фото было представлено на выставке в библиотеке физического факультета к 70-летию Мигулина). Спустя полвека на защите одной из дипломных работ Владимир Васильевич обмолвился: «Ускоритель — очень интересная колебательная система, с исключительно малым затуханием».

Работая в ядерном институте, В.В. Мигулин защитил в то же время докторскую диссертацию по теме «Интерференция радиоволн», основанную на материалах его исследований предвоенных лет. По докторской диссертации была опубликована классическая статья в УФН [4]. С 1947 года он стал заведующим кафедрой радиолокации в МГУ (в бумагах того времени она называлась «кафедра №22»). Летом 1951 года В.В. Мигулина назначают директором института, входившего в систему Первого Главного управления при Совете министров СССР (предшественника Министерства среднего машиностроения). Вот как об этом рассказал сам Владимир Васильевич на той памятной встрече со студентами. В один из дней коллеги неформально сообщили ему: «Иди к начальству, тебя назначили директором института в Сухуми». Поскольку такое назначение никак не входило в планы Мигулина, он решил на это сообщение не реагировать и продолжал свою обычную работу (обычная работа — это с раннего утра и до позднего вечера).

Но вот, через несколько дней, в один из вечеров, когда он находился в лаборатории, последовал телефонный звонок, чтобы он срочно явился в администрацию института, поскольку за ним приехали. Является Мигулин по вызову, его усаживают в авто и везут непосредственно в приемную Л.П. Берии, который в то время был заместителем председателя Совета министров по военно-промышленному комплексу. В приемной пришлось ждать довольно долго, более часа. Наконец, его впускают в кабинет высокого начальства. Берия поднял глаза от бумаг на столе и спросил своим характерным скрипучим голосом:

— Вы почему не принимаете дела по руководству институтом? — Владимир Васильевич ответил:

— Мне никто не показывал приказа о моем назначении. — (Грамотный ответ, в духе времени). Берия продолжил:

— Правительственное постановление о вашем назначении состоялось, и дальнейшее промедление с его выполнением приведет к нежелательным последствиям.

Владимир Васильевич еще успел сказать, что должность директора очень ответственная, а он не имеет опыта руководящей работы такого уровня. На что Берия ему ответил:

— А мы вам поможем.

И в ту же ночь В.В. Мигулин вылетел самолетом принимать дела вверенного ему объекта. Впоследствии это учреждение получило название Сухумский физико-технический институт (Сухумский ФТИ), а в те времена это была «Военная база 0908». Сюда для работы по тематике атомного проекта были привлечены немецкие ученые, в том числе такие именитые, как нобелевские лауреаты Манфред фон Арденне и Густав Герц.

Наладить их эффективную работу совместно с нашими физиками и инженерами было очень непросто. Тем более в условиях режима строгой секретности и разделения немецких специалистов на категории (были там военнопленные, интернированные и работавшие по контракту). Как выразился на той встрече со студентами Владимир Васильевич, «Лаврентий Павлович выполнил свое обещание “помочь”, хотя и довольно своеобразно». Во время регулярных приездов с отчетами в Москву В.В. Мигулину в приемной зам. председателя правительства стали показывать доносы на него с обвинениями во всех смертных грехах. Но никаких грозных выводов по ним не следовало.

Студентов, конечно, интересовало, что было в тех доносах. Владимир Васильевич ответил:

— Чушь собачья.

(Ну да, будь иначе, без «выводов» не обошлось бы.)

— А кто писал эти доносы?

— Преимущественно те, кто обязан был присматривать, как идет работа в институте. Иногда мне зачитывали выдержки из этих писем, иногда давали читать самому, прикрывая от меня подписи, а подчас и не прикрывая.

— Значит, Вы знали, кто на Вас пишет? А впоследствии Вы встречались с авторами этих доносов?

— С некоторыми встречался.

— Ну и как Вы с ними общались?

— Спокойно.

«А заключение какое давать?»

Чрезвычайно поучительно было слушать не только то, о чем рассказывал В.В. Мигулин, но и то, как он это делал. О напряженных, драматических эпизодах повествовал живо, но не цветисто, не добавляя оценочных суждений последующих времен. Единственное, что он позволял себе, как опытный лектор, — это легкую акцентировку наиболее многозначительных фраз из диалогов (ее я постарался выделить курсивом). О существе исследований в Сухумском ФТИ он особо не распространялся. Надо думать, прежде всего, это была привычка. В то время, когда проходила встреча, тематика и организация работ Сухумского ФТИ 50-х годов перестала быть секретной, но и не стала еще общим достоянием, о котором можно было бы прочитать в интернете или в «Аргументах и фактах» и «Независимой газете». Ну и кроме того, Владимир Васильевич этим давал понять, что те исследования были все-таки не слишком близки к его непосредственным научным интересам. На посту директора института от него требовалось другое — высокая ответственность, выдающиеся организаторские качества и совершенное знание немецкого языка.

Сейчас известно, что основные работы Сухумского ФТИ в то время относились к масс-спектрометрии и разделению изотопов. И о разделении изотопов на встрече со студентами все-таки зашла речь. Обсуждая рассказ Владимира Васильевича, кто-то из студентов выразился в том плане, что вот 50-е годы в нашей стране были временем бурного развития физики, а сейчас, по-видимому, бурное развитие получит экономическая наука (напомню, то чаепитие со студентами состоялась в разгар «перестройки»). На что Владимир Васильевич живо среагировал:

— А вы знаете, я вообще ни под каким видом не могу рассматривать экономику как науку. Имею здесь и личный опыт. Немецкие специалисты (он назвал фамилии) весьма успешно развили метод разделения изотопов с помощью ультрацентрифуг. Об их достижениях я доложил Б.Л. Ванникову [5]. Тот внимательно все выслушал и принял решение о подготовке метода к промышленному внедрению. Тут же при мне он вызвал начальника своего экономического департамента и дал ему задание подготовить экономическое обоснование по представленным мной материалам. Начальник департамента понимающе кивал головой и, получив задание, уже вышел из кабинета. Но через мгновение он снова заглянул в кабинет и, просунув голову в дверь, спросил Ванникова:

— А заключение какое давать — положительное или отрицательное?

— ...И с тех пор мало что изменилось, — подытожил ВВ.

...Выход своим научным интересам радиофизик Мигулин находил как раз на своей кафедре. О напряженном ритме жизни Владимира Васильевича в 50-е годы вспоминал его ученик, недавно скончавшийся профессор И.В. Иванов. Прилетал Мигулин из Сухуми по пятницам на закрепленном за ним самолете, читал лекцию студентам, проводил кафедральный семинар (отсюда пошла полувековая традиции — проводить семинары кафедры колебаний по пятницам). А после, вечером, он ехал отчитываться перед высоким кремлевским начальством (которое в те времена имело обыкновение работать по ночам). На следующий день с утра Владимир Васильевич читал еще одну лекцию студентам, а затем приходил в лабораторию и садился на диван выслушивать доклады аспирантов о текущей работе. Часто бывало, что с началом докладов аспирантов Владимир Васильевич потихоньку засыпал, аспиранты умолкали, укладывали его поудобней на диван, чтобы шеф хоть немного отдохнул. Спустя недолгое время он просыпался, глядел на часы и торопился на аэродром — назад в Сухум. Однако впоследствии оказывалось, что то, что успевали сообщить аспиранты дремавшему Владимиру Васильевичу, он помнил, и в деталях. Так что на кафедре сотрудники старшего поколения знали, что сон Мигулина — далеко не всегда сон.

Работа В.В. Мигулина в Атомном проекте была оценена высшей государственной наградой — орденом Ленина — и присуждением ему Сталинской премии в 1953 году.

[1] Ю.И. Кузнецов, А.С. Логгинов, И.И. Минакова. Владимир Васильевич Мигулин. М., Физический факультет МГУ, 2006.

[2] Голованов Александр Евгеньевич — советский военачальник. Командующий Авиацией дальнего действия СССР (1942—1944). Главный маршал авиации (1944).

[3] В. Элмор, М. Сэндс. Электроника в ядерной физике. Под ред. и с предисл. В.В. Мигулина. М.,«Иностранная литература». 1951.

[4] В.В. Мигулин. Интерференция радиоволн. УФН.1947. Т.33. В.3. С. 353-438. Удивительно, но факт — в широко используемой интернет-энциклопедии эта статья даже не упоминается в числе основных публикации В.В. Мигулина.

[5] Ванников Борис Львович — советский государственный и военный деятель, нарком и министр СССР, один из главных организаторов советской атомной программы, был начальником Первого главного управления, которое занималось строительством и управлением атомной отрасли.

Полную версию материала см. на сайте кафедры физики колебаний

Г.В. Белокопытов