Автографы Нобелевских лауреатов
История
Инициатором появления этой традиции был профессор кафедры теоретической физики Дмитрий Дмитриевич Иваненко. Вот что Пётр Иванович рассказывает нам о профессоре:
«Он – личность достаточно известная. Я, например, узнал о нем впервые, когда осваивал в школе учебник А.В.Пёрышкина Часть 3. «Электричество, оптика и строение атома». Прочитал там о модели ядра Иваненко-Гейзенберга, и у меня создалось такое впечатление, что Дмитрий Дмитриевич древний учёный, кто-то вроде Максвелла! А потом я студентом пришёл на физический факультет, увидел этого человека в жизни – от него я и узнал о надписях и комнате».
Принцип, которым руководствовался профессор Иваненко, создавая эту комнату – каждый ученый, которому предлагалось сделать надпись на стене должен быть теоретиком и Нобелевским лауреатом. Если такой человек попадал на физфак, то, после лекции и беседы со студентами, с деканом, его приглашали в небольшую комнату, в которой просили оставить памятную надпись.
Первая надпись
Началом традиции послужила надпись с автографом Поля Дирака, сделанная еще в 1956 году. Эта надпись гласит: «Physical law should have mathematical beauty» («Законы физики должны быть математически красивы»). Сам Дирак в статье, посвященной юбилею Эйнштейна, писал на эту тему так: «… нужно в первую очередь руководствоваться соображениями математической красоты, не придавая особого значения расхождениям с опытом. Расхождения вполне могут быть вызваны какими-то вторичными эффектами, которые прояснятся позже». Нобелевскую премию он получил в 1933 году за открытие новых продуктивных форм атомной теории: его заслуги включают разработку общей теории преобразований, метода вторичного квантования, релятивистского уравнения электрона и многое другое.
Автограф на латыни
Единственная надпись, сделанная на латыни, а не на английском, принадлежит Нильсу Бору. Именитый ученый, создатель первой квантовой теории атома и активный участник разработки основ квантовой механики – он получил Нобелевскую премию на 10 лет раньше Дирака «за заслуги в изучении строения атома». Уже после получения премии ученый активно развивал теорию корпускулярно-волнового дуализма и принцип дополнительности. Его автограф, оставленный в 1961 году, постулирует эту идею в красивой, емкой и философской манере: «Contraria non contradictoria sed complementa sunt» (Противоположности –не противоречат, а дополняют друг друга).
Пётр Иванович рассказывает: «Когда делал надпись Бор, меня на факультете ещё не было. Он почему-то сделал надпись по латыни. Как мне рассказывали коллеги, которые присутствовали, Бор что то долго прикидывал: как писать, о чем писать. Советовался со своим сыном Оге Бором, который потом тоже стал лауреатом Нобелевской премии».
Пропавшая надпись
Сейчас все надписи герметично закрыты безбликовыми стеклами, но так было не всегда.
«Раньше эти надписи не закрывались никакими рамочками – это ещё когда я был студентом. Потом в какой-то момент уборщица, которая приходила 3 раза в неделю по утрам, вдруг стёрла одну из надписей! Вон на той стене, там сейчас надпись Ильи Романовича Пригожина. Это стало поводом для разбирательства у декана и почти предынфарктного состояния у профессора Иваненко» - вспоминает Пётр Иванович.
После этого было предложено закрыть эти надписи сначала обычными, а после специальными стеклами. Кому именно принадлежала потерянная надпись, сейчас уже точно никто не помнит.
Исключения из правил
Среди этих надписей есть только два исключения из общей традиции.
Первое – автограф Самюэля Тинга, не теоретика, а экспериментатора. Он возглавлял группу по открытию J/ψ -частиц, которые косвенно подтверждают существование кварков. Профессор Тинг также был на физфаке, читал лекцию в ЦФА и был пригашен в комнату, чтобы оставить автограф.
Пётр Иванович рассказывает, что работа профессора Тинга требовала от него быть не только ученым, но и гениальным организатором. Ведь для создания детектора размерами 18х12х8 метров ему необходимо было объединить усилия 1300 человек, 50-70 институтов, около 100 заводов, 20-30 лабораторий-производителей и одну вычислительную лабораторию. Все это позволило в течение года проводить эксперименты и подтвердить информацию о существовании J/ψ -частиц. Рукой Тинга на стене кабинета в 1988 году выведена фраза «Physics is an experimental science» («Физика – экспериментальная наука»).
Второе исключение из правил – взятое в рамочку изречение Джона Арчибальда Уиллера, американского физика-теоретика, члена Национальной академии наук США. Пётр Иванович объясняет такое исключение: «Джон Арчибальд Уиллер Нобелевскую премию не получил, но он один из двух учеников Эйнштейна, это немаловажно. Другой ученик – Питер Бергман с которым мне посчастливилось познакомиться в Эриче (Италия, Сицилия) на Международной школе по гравитации и космологии».
Совместно с Грегори Брейтом Уиллер разработал теорию процесса рождения электрон-позитронной пары при столкновении двух фотонов, вместе с Нильсом Бором разработал теорию деления атомного ядра, ввел в астрофизику понятия «чёрной дыры» и «кротовой норы». В 1971 году он оставил на стенах кабинета такое изречение: «No theory of particles, which deals only with particles, will ever explain particles» («Ни одна теория частиц, имеющая дело только с частицами, никогда не объяснит физику частиц»).
Ответ Дираку
Другой нобелевский лауреат Марри Гелл-Ман оказался в комнате с автографами в 2007 году. Профессор со всеми надписями внимательно ознакомился, сказал, что о них слышал. Затем произнёс: «Я в своём эссе "Природа, созвучная самой себе" ответил на пожелание Дирака о математической красоте физических законов. Там я написал, почему физические законы должны быть красивы». После этого становится понятен смысл надписи мелом, оставленной самим Гелл-Маном: «Read "Nature Conformable to Herself" in Complexity» («Прочтите "Природа, созвучная самой себе" в сложности»).
Надпись соотечественника
Интересна также надпись Ильи Романовича Пригожина. Пригожин – наш соотечественник, он родился в России и в 1917 году, но, когда ему был один год, его семья иммигрировала.
Основная масса его работ посвящена неравновесной термодинамике и статистической механике необратимых процессов. Одно из главных достижений заключалось в том, что он показал существование неравновесных термодинамических систем, которые, при определённых условиях, поглощая вещество и энергию из окружающего пространства, могут совершать качественный скачок к усложнению. За это ученому была присуждена Нобелевская премия по химии «за работы по термодинамике необратимых процессов, особенно за теорию диссипативных структур». Его модели, основанные на неравновесной термодинамике, заработали в экономике и географии, геологии и лингвистике, экономике и медицине, демографии и метеорологии. При участии Пригожина в 1995 г. при МГУ был создан Институт математических исследований сложных систем, а он был его почетным президентом. Следует отметить, что Пригожин дважды лауреат Нобелевской премии – одна была присуждена за достижения в области химии. Другая за достижения в области физики.
Его автограф, оставленный в 1987 году, гласит: «Time persists existence» («Время предваряет существование»).
Простота природы
Есть на стене и надпись профессора Хидэки Юкавы, знаменитого построением своей модели ядерных сил. Юкава впервые предположил, что, поскольку эти силы действуют на очень маленьком расстоянии, перенос этого взаимодействия осуществляется частицами, имеющими массу. За предсказание существования мезонов и теоретические исследования природы ядерных сил Юкаве была присуждена Нобелевская премия по физике. Ученый также стал первым представителем Японии, получившим премию.
В 1959 году он написал на стене кабинета очень простую, но глубокую фразу: «Nature is simple in its essence» («Природа проста по своей сути»).
«И только мы, не будучи богами, часто выбираем не самый короткий путь ее объяснения», - добавляет Петр Иванович. Он также отметил, что пионерами в продвижении гипотезы о том, что короткодействие в ядерных силах обусловлено наличием массы были советские ученые И.Е.Тамм (в прошлом заведовавший кафедрой теоретической физики) и Д.Д.Иваненко на работу которых и сослался Юкава.
О непредсказуемости природы
Одна из последних оставленных надписей была сделана 18 мая 2011 Джерардом т'Хоофтом, нидерландским физиком-теоретиком, профессором Утрехтского университета и лауреатом Нобелевской премии за исследования квантовой структуры электрослабых взаимодействий.
Петр Иванович вспоминает, что многие ученые не сразу соглашаются оставить свой след на стенах факультета. Так и т’Хоофт, после того как прочитал большую лекцию на физфаке, когда его попросили сделать надпись, очень удивился такой традиции и по началу отказывался. Но после того, как увидел автографы Бора, Дирака и других ученых, согласился принять участие. Ученый около 15 минут думал над тем, какую фразу хочет оставить здесь после себя. Так появилось красивое изречение: «History repeats itself and will continue to do so, but not in a predictable manner» («История повторяет и будет повторять себя, но делает это непредсказуемо»).
Самый молодой автограф
Американский физик и астроном, один из главных мировых экспертов по общей теории относительности и гость Фестиваля Науки в Москве 2018 года также оставил свой след в этом кабинете. Кип Торн получил Нобелевскую премию по физике за основополагающие работы по экспериментальной регистрации гравитационных волн. Он также был близким другом Стивена Хокинга и научным консультантом фильма «Интерстеллар». Его автограф гласит: «To understand nature is the greatest pleasure of life» («Познание природы – величайшее удовольствие жизни»).
Пётр Иванович тепло вспоминает о встрече с ученым: «Мы с ним знакомы уже лет 35, с Кипом Торном. Ещё когда он приезжал сюда, я ему показал фотографию нашу ранее и говорю: “Вот видите, профессор, Вы были немножко моложе”, и он, смеясь, отвечает: “Да, и Вы тоже!”».
Стол Столетова
Кроме автографов великих теоретиков, в кабинете есть еще один безусловно ценный предмет. Это стол профессора Александра Григорьевича Столетова, которому уже более 130 лет. Его перевезли сюда из старого здания Физического Факультета, которое было на Моховой. Предпринималось несколько попыток перенести его в музей физического факультета, но в итоге он всё-таки остался частью рабочего кабинета. Сейчас на столе лежать рабочие бумаги, книги, конспекты, стоит принтер – Пётр Иванович объясняет, что стол совершенно рабочий, к нему не относятся как к неприкосновенному экспонату.
***
Сотрудники кафедры стараются сохранить в комнате рабочую атмосферу. В ней нет современной мебели, за исключением одного стола, который служит преимущественно для чаепития, и рабочих компьютеров учёных. Мебель двадцатого века специально приобретают и реставрируют. Однако, несмотря на все это, помещение – не музей.
«Это живая надпись, за этот мел держалась рука Кип Торна, они все здесь есть. Мы не стремимся сделать из этих надписей какую-то музейную редкость, не стремимся сделать из них демонстрационное шоу или что-то в этом духе» - объясняет Пётр Иванович Пронин.
Кабинет 4-59 физического факультета - это рабочее пространство, в котором история не бальзамируется. Здесь она живет, дышит преемственностью поколений. Мудрость нобелевских лауреатов, их советы, их не только физический, но философский взгляд на мир живут в трудах учёных, каждый день приходящих в этот кабинет, чтобы продолжать работу над общим делом.
Команда Медиацентра факультета